6
Сергей
— Ну, парень, ты попал, — сказал заправщик. — Ловко. Тебя, видать, при рождении удача в жопу поцеловала. Давай-ка мы тачку твою откатим от колонки и посмотрим, что можно сделать.
Про удачу — это в десятку. Везунчиком меня назвать было сложно. Скорее, наоборот. Невезунчиком. Была такая старая французская комедия с Депардье и Ришаром. «Невезучие». Прямо про меня. Если неприятность может случиться, она случится. Если не может — случится все равно. Старик Мерфи[1] знал.
Подошли еще один заправщик и кассир из магазина. Совместными усилиями мы выпихнули почти двухтонный Равчик[2] от колонки и с проезда. Правда, он все равно мешал, но развернуть уже не удалось.
— Мда, проблема, — заправщик открыл крышку люка и посмотрел вниз. — Там два метра воды, масла и всякого говна. Сейчас поищу, чем можно пошарить. Хотя ключ твой все равно погиб. Даже если сейчас достанем, электроника накроется. Но хоть сигналку снять успеешь.
Пошарить не получилось. С воплями прибежал какой-то мужик, видимо, главный по заправке. Оказалось, люк этот открывать может только специальный техник, причем под составление акта. По технике безопасности. Ну логично, в общем-то. Но мне от этого было не легче.
— И вот что, молодой человек, — повернулся он ко мне. — Даю вам времени три часа. Хватит, чтобы съездить за вторым ключом? Потом вызову эвакуатор — и на штрафстоянку. Здесь вообще стоять нельзя, а вы еще и выезд перекрыли.
— Я что, виноват? — прямо руки зачесались засветить ему как следует. Не за требование, вполне справедливое, а за тон. — У вас дыры такие, что слон провалится.
— Дыры положены по технологии. Ключи надо крепче держать. Руки дрожат, что ли? В общем, я сказал, вы услышали. А если не услышали — ваши трудности.
Можно было вызвать эвакуатор самому. Чтобы отвез Раву в паркинг у дома. Сев на скамейку, я начал обзванивать всевозможные сервисы, нервно посматривая на часы. Речь шла уже не о том, чтобы уехать в аэропорт на своей машине — вообще успеть бы. Эвакуаторщики обещали приехать кто через час, кто через три, но все требовали обязательное присутствие хозяина. И непременно с документами. Иначе только на штрафстоянку.
Документы остались в машине. В кармане куртки. И загран там же. И чемодан в багажнике. Так что можно было особо не торопиться.
Ну что ж… Придется Настасье лететь одной. И эвакуатор без надобности. Съезжу домой за запасным ключом. На метро.
На заправку я вернулся через полтора часа. Регистрация на рейс до Дюссельдорфа к тому времени уже закончилась. Следующий был только вечером, это я проверил, пока катался туда-обратно. Но ни с одним черногорским он не стыковался. Оставался вариант с двумя пересадками: Москва — Вена — Белград — Подгорица. По цене бриллиантов. В восемь утра на месте. В общем, ночь не спать. Либо вообще забить на все и поехать домой.
Искушение было велико. «Извини, Димыч, так вышло. Если уж тебе настолько приперло, давай поеду с какой-нибудь другой». Но… хоть и плевать мне было на эту Настю с высокой колокольни, кидать подлянку еще и ей не хотелось.
— Глянь, есть там твой? — заправщик кивнул на кучку чего-то мокрого, грязного и ржавого. — Оказывается, не ты один лось. Я проволокой с крючком пошуровал через дырку, какой там только дряни нет на дне.
Моего не оказалось. Два каких-то других. Судя по внешнему виду, не один месяц пролежали.
— Ладно, проехали, — сказал я, открывая машину. — Все равно уже погиб. Придется в дилерский центр ехать, новый заказывать, метку электронную прошивать. Неслабо так солярой залился. Золотая заправка.
— А кстати, заправляться-то будешь? — напомнил он.
А кстати, да. Ехать-то надо.
Аэропорт — один, второй, третий. Каждый раз ручная кладь на лотке через телевизор, сам через рамку. В Вене на наркотики проверили — видимо, вид был такой, обдолбанный. Каждый раз паспортный контроль. Самолеты — все три слились в один. Кофе на пересадках. Интересно, почему в аэропортах кофе всегда такой дорогущий и такой дрянной?
Из самолета в Подгорице я вышел одним из последних. Никак не мог заставить себя отодраться от кресла. Как будто на каторгу привезли. Я не был слишком суеверным, но начало определенно не предвещало ничего хорошего. От одной мысли о том, что надо еще час пилить до этого самого Петроваца, а там будет ждать недовольная дама, хотелось выть.