Впрочем, я и сам люблю, как супруга готовит. Подача, конечно, не такая изысканная как в ресторане, но по вкусу ничем не уступает.
Прохожу в спальню, чтобы скинуть уже надоевший костюм и переодеться, и на секунду застываю.
Чего в Олесе не отнять – это целеустремленности. Если что-то надумала, упрется рогом, но не отступит. Вот и мне… уже вещички собрала.
Смотрю на два чемодана, подпирающие стену, на пустые полки и вешалки в гардеробной и шалею. Скорая у меня женушка, однако. Быстренько выселить решила.
Вот только фиг она угадала!
Никуда я уходить не собираюсь. И чхать хотел, что эта квартира по факту оформлена на нее – очередной папочкин подарок на рождение внучки Лики. Я тут тоже прописан, и как муж имею все права жить.
Недолго думая, раскидываю один из чемоданов на кровати, отыскиваю футболку и спортивный костюм, чтобы переодеться, а остальное добро кое-как распихиваю по полкам.
На второй баул даже не смотрю. Как Олеся собирала, так пусть сама и назад всё развешивает. Я пальцем не прикоснусь. Не царское это дело.
Хмыкаю над удачной шуткой, но через миг становлюсь серьезным.
Идея подстраховаться, когда жена так резво взяла с места в карьер, лишней не будет.
Пока иду на кухню, чтобы приготовить себе кофе, набираю Баринова, отчима моей жены и весьма полезного человека. У того так мало моральных принципов и полное отсутствие комплексов, что он и его ребятки идеально подходят мне для решения кое-каких щекотливых вопросов, с которыми лично возиться не по рангу, да и хлопотно.
– Как отдых, родственничек? Оттянулся на свободе? – подкалывает Евгений после коротких взаимных приветствий.
Слышу гул улицы и то, как глубоко он затягивается, а затем медленно выпускает из легких дым.
– Неплохо. А ты, смотрю, уже в курсе? – отмечаю между делом, раздумывая: стоит ли присоединиться и тоже посмолить в вытяжку или лучше не нарываться на недовольство Олеси.
Она злится, когда я курю в доме. Вечно ворчит, что это можно делать на лоджии, открыв окно. А я вроде как ее слышу, но бывает, что на просьбы забиваю.
Охота ли в холод жопу морозить?
– Ну так мне, как твоей крыше, положено, – усмехается Баринов.
Он – еще тот ушлый жучара. Любит держать руку на пульсе и быть в курсе моих дел. Впрочем, я не в напряге.
Мы уже несколько лет плотно и взаимовыгодно «дружим». И он не только знает про мою свободолюбивую натуру, но и довольно ловко, манипулируя собственной женой, матерью Олеси, прикрывает мои леваки и стряпает стопроцентные алиби.
– Помощь нужна? – вот и в этот раз Палыч не топчется на месте, спеша быть полезным.
– Поздно, – отмахиваюсь, все же решая, что никотинчик не повредит.
Щелкаю зажигалкой, прикуриваю и делаю глубокую затяжку. Запрокидываю голову, прикрываю глаза и, секунду подержав дым в легких, его выпускаю.
– А подробнее.
– Полюшка, хулиганка, ей смску скинула, – сдаю любовницу.
Мысленно костерю ревнивую пассию и одновременно красочно представляю, как долго и в каких позах буду завтра в обеденный перерыв её наказывать. На губах расцветает порочная ухмылка, по телу прокатывает горячая волна, в штанах становится тесно. Полюшка у меня уж очень горячая девочка.
– Да и кроме этого косячок нарисовался, – рассказываю о том, что при встрече вывалила супруга.
После еще пару минут обсуждаем тупость баб и их странно-неуемное желание присваивать мужиков, словно собственность, хотя они всегда и во все времена были свободолюбивыми самцами. И только после всего перехожу к сути звонка…
– Что там Алиска? Отдельно жить не передумала? – интересуюсь у Баринова его родной дочерью, младшей сводной сестрой моей жены.
Фыркает.
– Канючит по-прежнему. Вот только не хрен ей! Знаю я эту самостоятельность… пьянки, гулянки, мальчики.
– Да ладно, Палыч, – отмахиваюсь, – не мели не дело. Присмотришь, не впервой. Тем более, мне как раз надо, чтобы наша вторая с Олесей квартирка была очень и очень занята.
– Зачем это?
– Догадайся.
– Неужто Леська тебя из дома выгнать решила?
В чем – в чем, а в логике Барину отказать нельзя.
– Пока только собранными чемоданами намекнула, – признаюсь после очередного глотка никотина. – Другого ляпнуть не успела. Алешка раньше времени приехал. Так что она сорвалась посреди прочувствованной речи.
– Ого, резвая! Вся в папашу, – сплевывает Евгений. – Я всё понял, Серый. Сделаю в лучшем виде. Алиска сегодня же переедет.
– Вот и ладушки! С меня причитается, – благодарю родственничка и отбиваю вызов.