Перед глазами вновь вспыхивает наглый взгляд Сергея, где на дне клубится злость и упрямство, и по спине пробегает волна озноба.
Нет, я – не трус, но я боюсь.
Боюсь того, что Киров выдаст еще что-то более отвратительное, чем уже преподнес. Оказывается, он – мастер плохих сюрпризов. Измена – не предел. Нутром чую, что слова, несущие угрозу, именно такими и являются.
Не зря говорят, в каждой шутке содержится лишь доля шутки. Вот и последняя фраза «А если нет?» звучала однозначно пугающе.
Я не против посмеяться над своим страхом, признать себя истеричкой и выдумщицей, но лучше сделаю это позже, когда точно буду знать, что нахожусь в безопасности от него, как и наш сын.
Сын.
Еще одно разочарование в супруге. Мне было дико видеть Сергея в тот момент, когда он, получив в лицо обвинения, что по его прихоти психологически пострадал его родной ребенок, всего лишь хмыкнул.
Хмыкнул!
Он не только не посчитал нужным пойти и извиниться перед Алешкой, толком не постарался изобразить самый элементарный стыд. В его глазах не мелькнуло ничего похожего на смущение.
Абсолютно.
Холод. Пофигизм.
И что ужасно вдвойне – свекровь его тоже не осудила.
Мужчины… полигамия… естественность… отвернись и забудь… он же с тобой… радуйся, глупая… Она ненормальная?
Раньше, сравнивая Аллу Савельевну с матерью, которая обманывала меня много лет, а после в наглую шантажировала, не позволяя видеться с отцом, который якобы кинул и ее, и меня, при этом называя его самым ужасным человеком в мире, а меня – ошибкой от их связи, и не скрывая, что любить меня – слишком муторно, в отличие от моих сводных брата и сестры, я считала свекровь идеальной. Пусть порой резкой и весьма навязчивой, но готовой заботиться о сыне и никогда не демонстрировать, что он ей в тягость. Поэтому я легко закрывала глаза на перегибы в ее поведении, оправдывая поступки материнской любовью и желанием научить меня, молодую жену, уму-разуму и тому, как сделать жизнь мужа легче и приятнее.
Теперь же, без розового флера перед глазами, поведение матери Сергея видится иначе. Как непозволительно наглое и хамское, где человек совершенно спокойно нарушает все видимые и невидимые границы чужого личного пространства, вмешивается в дела, которые его не касаются, и жестко навязывает собственное «Я. Знаю. Лучше».
Вдоль спины прокатывает очередная холодная волна. Сжав кулаки и осмотревшись, прихожу к выводу, что сделала всё верно, когда не стала дожидаться финала ужина и новых попыток меня продавить, дабы плясать под их дудку, а просто сбежала с кухни.
Не маленькие, сами за собой приберут, посуду помоют, постели застелют. Я им – не обслуга. А даже если оставят на столе срач – тоже безразлично. Выкину тарелки в помойку к чертовой матери, когда они покинут мой дом.
Дом.
Вздох получается резким и со всхлипом. Мне все эти два года безумно не хватает отца, его добрых глаз, крепких рук, надежных объятий и понимающей улыбки. Мне до дрожи не хватает рядом единственного человека на свете, не считая детей, кто всегда любил меня ни за что.
Просто так.
Потому что я есть.
Потому что я – его солнышко. Его любимая девочка и радость.
Спасибо тебе, папочка! Ты, как чувствовал, что делаешь правильно, когда оформлял эту квартиру на меня. Ты подарил мне дом.
Этот дом, который, как не смешно говорить, теперь единственная моя крепость.
До сих помню, как Сергей хорохорился на щедрость тестя и словно в шутку несколько раз убеждал меня переписать квартиру долями. Папа же молчал, лишь пару раз задумчиво качал головой. И я на интуитивном уровне понимала, что он возражает. Потому на слова мужа только отмалчивалась и ничего в документах не меняла.
Не знаю ответа на вопрос: догадывался ли в то время папа о свободолюбивой натуре мужа или нет? Да и не столь это уже важно. Единственное, что неоспоримо: он всячески пытался меня защитить, как поступал всегда.
На глаза наворачиваются слезы, стоит вспомнить нашу первую встречу с отцом.
Это случилось в 2004 году у РУВД. Я одна поехала получать свой первый паспорт. У мамы, как обычно, были более важные дела. Впрочем, не суть. Главное, что, выйдя на крыльцо и с улыбкой держа в ладонях свой первый важный документ, я пересеклась взглядом с мужчиной и больше не смогла отвести от него глаз.
Он стоял, прислонившись к боку машины, и так жадно на меня смотрел, с такой нежностью, благоговением и любовью, что я оторопела.