Насытив интерес, чуть позже она же довольно ловко увела разговор в иное русло. Мало того, что, усмехнувшись, повторно пообещала в короткие сроки добиться моего развода с Кировым. Так еще поведала, что успела провернуть за неделю.
Оказывается, ее угроза пообщаться с налоговой не была красным словцом. Аллой Савельевной, моей дорогой свекровью, точнее ее доходами, компетентные органы уже заинтересовались и очень жаждут общения. Скорее всего, личного. А немного иные органы заинтересовались тем, куда подевались дивиденды, положенные моему сыну, как второму совладельцу фирмы Кирова.
О, да. Митина и тут отличилась. Покопалась в открытых источниках, публикующих балансы и финансовые отчеты организаций, и с радостью выяснила, что контора мужа два последних года работает с прибылью. Очень хорошей прибылью, которую после распределяет... непонятно в чьи карманы.
– Доброе утро, – отвлекает Алешка. Потирая сонные глаза, он босыми ногами пересекает кухню и плюхается ко мне под бок. Кладет голову на мое плечо и шумно вздыхает, – ма, сделаешь чаю?
– Конечно, сделаю. Не выспался?
Заглядываю в прикрытые глаза. Протягиваю руку и слегка взлохмачиваю светло-русый ежик. Короткие волосы пружинят, а я улыбаюсь.
Хорошенький.
– Не дали, – недовольно морщит нос, затем подсовывает мне сотовый с пропущенным звонком… от бабушки Аллы.
Вот же… жаворонок неощипанный.
Всегда бешусь, когда она с утра пораньше названивает и ребенка мне будит. И ведь знает, что в выходные внук может до обеда спать. Знает, сто раз ей говорила, но игнорирует. Даже так, поганка, гадит.
– Не ответил? – уточняю между тем ровным голосом.
– Угу, не успел. Тел в пододеяльник провалился. Пока я искал, он уже затих.
– Ну-у-у… повезло?
Закидываю удочку и смеюсь. Сынуля такую грустную моську строит, затискать хочется.
Шумно выдыхает.
– Ты ж ее знаешь, она всегда своего добивается.
Знаю. И совсем не удивляюсь, когда телефон Алешки вновь вспыхивает входящим вызовом.
Ар-р-р. Упертая бараниха.
Переглядываемся.
В душе обкладываю «родственницу» восьмиэтажным заковыристым... внешне молчу и даже не кривлюсь. Смотрю на сына и мысленно обещаю, что совсем-совсем не обижусь, если он снова не успеет взять трубку. Да я собственноручно помогу.
Лекс принимает другое решение. Клацает по зеленой иконке и сразу включает громкую связь.
Ну-у-у, тоже вариант. А кто из нас не любопытен?
– Здравствуй, Алексей. Чего трубку не берешь? Спиш-ш-шь что ли-и-и?
Вполне возможно я придираюсь, но тон свекрови напоминает шипение змеи, у которой претензии. Кр-р-рупные.
– Привет, бабуль. Да, спал.
Мой хитрожопик смачно зевает.
– Обед скоро, – недовольно. Ну, конечно, половина одиннадцатого. – Спать надо раньше ложиться, – вот уж вас забыли спросить. – А мама чем занимается? – руки чешет, желая до одной любопытной шеи дотянуться.
Снова с Лексом переглядываемся.
– А-а она завтрак готовит.
Ты ж моя лапочка!
– А ты в комнате у себя? Один?
Та-а-ак.
– Ну да.
– Алеша, ты понимаешь, что игнорировать папу – это плохо?
Оп-па! Я на детёныша подозрительно кошу. Почему не в курсе?
Он губы поджимает и сморит прямо на меня. Мол, не буду, даже не уговаривай.
Не, я не против, честно. Считаю, что четырнадцать – уже достаточный возраст, чтобы решать самому – кто друг, кто враг, кто так. И заставлять не собираюсь ни в коем случае.
В знак поддержки поднимаю руки, якобы «сдаюсь».
– Папа же тебя любит, Алексей. Столько всего для тебя делает. Деньги зарабатывает, одевает, обувает, подарками заваливает, секции твои оплачивает!
ЧЕГО???????
Злость во мне раздувает ноздри. Был бы Киров рядом, подрала бы, как Тузик грелку. Секции он оплачивает? Одевает-обувает? Может, еще с ложки кормит???
Она случаем внука с любовницей сына не спутала? Вот уж кого и одевают, и обувают, и спать укладывают.
Тьфу!
– Алексей, ты меня слышишь? Вам нужно с папой увидеться. Он на тебя не сердится, ты не переживай. Я понимаю, мать тебе с ним общаться не разрешает. И всякого наговаривает. Но ты же уже самостоятельный. Скажи ей, что с друзьями идешь гулять. А сам позвони отцу, он тебя заберет. Откуда попросишь.
Кто больше в шоке – я или сын – вопрос интересный. Стоим опять переглядываемся. Теперь детеныш плечами пожимает. Вроде как не догоняет, что к чему.