- Девочки, скорее, скорее, нам ещё нужно доехать до Пигаля, - в виртуозно обставленную чем попало гримёрку заглянул Максим. Здесь, как на складе абсолютно ненужных вещей, стояли и раритетные напольные часы, и завшивевшие старые диваны, и изящная софа розового дерева. Но все девочки умещались лишь на своих хлипких стульчиках, на их спинках развесив вещи и нужно-то им было всего по зеркалу, тем более что почти вся косметика была у них одной на всех.
Люсиль озадаченно взглянула на Максима, хотя этот взгляд предназначался не ему, а её мыслям. Всё становилось ещё более, чем запутанно. Она подтянула второй чулок, оглядела свой нежно-голубой вельветовый костюм в зеркале и надела хрустящую шляпку в тон платью. Жаль, что ей выпал именно этот цвет. Она ведь так любит красный.
Она вышла на улицу, натягивая замшевые перчатки, а в другой руке неся всё ту же сумочку, как и в день своего прослушивания.
Неожиданно появившись из-за широкой мраморной колонны, к ней подошел толстяк Дюваль, с которым она уже успела сдружиться. Девочки визгливо смеялись над чем-то, что, гогоча, рассказывал Макс, изредка посматривая на Люси, уйдя вперёд от неё уже на приличное расстояние.
- Мадам Фужер, я выяснил то, что вы просили о мсье Лувье.
- Ну что же, говорите? - Люси нетерпеливо остановилась перед ним. Сейчас всё было просто отлично, а знать о Жорже то, что ей хотелось знать какую-то неделю назад, сейчас ей не хотелось. Какое ей было дело сейчас до того, как Жорж мог четвёртого числа каждого месяца отправлять деньги её семье? Главное, что он это делал. Зачем же она просила узнать об этом именно этого Дюваля?
- Он не был фронте. Он - немецкий агент Т45. Агенты - это те, которые добывают информацию... - Дюваль принялся всё ей разъяснять, но она уже давно его не слушала.
Люси замерла с ненадетой перчаткой в руке, глядя в тёмное ночное небо, что виднелось сквозь густые кроны всё ещё не поредевших деревьев. Шпион. Жорж - шпион.
Сначала в голове возникли все те опасности, которые преследовали его всё это время. Потихоньку в мысли начала приходить последовательность и вероятность событий, в которой нельзя усомниться; как вода протекает в самые потайные места - здесь уже вопрос времени. Теперь до неё дошло то, почему он был так часто в Гааге. Почему быстро до неё добирался, всё время был где-то возле Франции и Германии, не далеко.
Потому, что он прятался там, в Гааге, в Нидерландах, в нейтральной стране. А она-то думала, что он приезжал туда, сквозь все преграды только ради неё. Дура! И вот почему переводы получались. Всё было под надёжным покровительством немцев. Но смеет ли она его осуждать? Когда сама едва ли чиста...
Но зачем? Зачем ему всё это? Почему он ей не сказал?.. Зачем ему она, Люсиль? Раз он не сказал ей о том, что он - шпион, значит, ему что-то нужно от неё. Но чем она может быть ему полезна? Зачем нужна? Чтобы убить? Люсиль улыбнулась. Не грустной и не веселой была её улыбка - была жёсткой, такой, с какой убивают после жажды мести. Злые нахальные глаза женщины, готовой на всё, смотрели сейчас на тёмное ночное небо, что виднелось сквозь густые кроны всё ещё не поредевших деревьев.
Он убьет её, конечно. Она вернулась во Францию после трёх лет жизни в Германии, среди людей, которые не только разрабатывали военную тактику, но и обсуждали обходные пути, которые говорили об этом и с ней, и при ней. Среди людей, с которыми она спала. Люсиль знала большую часть из того, что вершили немцы в этой мировой истории. Не могут же немцы оставить живое свидетельство их беззаконий живой? И единственный человек, который знал, где она была во время войны - Жорж Лувье.
И, соответственно, ему поручили уничтожить свидетеля, её, Люсиль Фужер.
- С вами всё в порядке? Вы побледнели... - спросил Дюваль беря её за руку. Люси не сопротивлялась, но знала - ему, этому Дювалю, не удастся её утешить и стать её любовью только из-за того, что он разузнал ей эту ужасную информацию. Лучше бы она её не знала! Хотя... Тогда бы её убили и она бы даже не смогла защититься. Теперь она будет знать. Спасибо. Но благодарности уже не было в её сердце. Эта благодарность всегда оборачивалась обломом.
- Вы так добры ко мне, - улыбнулась Люсиль старику, самодовольно усмехнувшемуся, почувствовав свою значимость, и положила доверительно ему свою руку на локоть, за который держалась другой рукой, занятой сумочкой. - Всё в порядке, я не бледна, это ведь пудра, мсье Дюваль. Всё действительно в порядке, до свидания! - он снова положила ему руку на локоть, тут же её отдёрнув. - Спасибо за информацию, но к сожалению, она мне уже не нужна! Прощайте! - Люсиль убежала к машине, где её ждали девочки, которые уже играли роли девушек навеселе, чтобы скрыть страх и волнение девочек-подростков перед выступлением. Кое-кто из них уже изрядно выпил. Для храбрости.