Глава 13
13
Люсиль сидела в зале вместе со всеми зрителями, ожидая своего выхода. Подле неё сидел Лувье, что-то лихорадочно записывающий в своём блокноте и изредка на неё поглядывающий. Руки у Люси, покоящиеся на деревянных ручках кресла, слегка дрожали - страшно было. Очень было страшно. Мысли путались в голове и она абсолютно не смотрела на тех, кто выступал и не оценивала их. Главное, чтобы она выступила хорошо.
Так что, если её впоследствии спросить, то она вряд ли бы сказала, что вообще было в этом театре из обстановки и репертуара. Ни обитых красным бархатом стен, ни редких тусклых бра, ни позолоченного портера она не запомнила. Никого из посетителей и ни одного их наряда, никого из выступающих и ни один из их номеров.
И волновалась она вовсе не из-за своего выступления.
- Чудесное представление, - говорил кто-то Люси и она кивала, не отрывая взгляда от сцены, и улыбалась. Натягивала улыбку. За годы тренировки, у неё начало это отлично получаться - улыбаться. Даже на искреннюю улыбку было похоже. Очень похоже.
- Люсиль, - нервически дернул её за руку Лувье и голос его срывался, хоть он и говорил тихо. Она обернулась. Он был очень взволнован. - Люсиль, я придумал слова. Люсиль, это будет первый канкан со словами, - его глаза дико и волнительно блестели.
- Но, дорогой, - ничего личного, - слова нам не нужны. Музыка...
- Послушай, я лучше знаю без чего музыке не обойтись. Позволь ей быть со словами.
- Хорошо, - потеряно сказала Люси. На самом деле, ей было плевать. Главное - это встреча с бюро, которому она должна была сдать Жоржа. Жоржа Лувье, который сейчас говорил с ней, доверял ей. Хотя, впрочем, он отлично играет и притворяется милым. Сам-то стережёт момент, в который её, Люси, удобно будет прихлопнуть. Но что же он так тянет?.. Поспешил бы и ей не пришлось бы совершать это предательство первой.
- Послушаешь? - Жорж хитро сощурил глаза.
- Давай, - недовольно. Зачем он так привязывает её к себе своими взглядами, жестами, словами, интонациями, самим собой?!
- Следуя зову сирены,
На Рейне мы плыли на парусах.
Кружевные ветви сирени
Виднелись в её волосах.
С песней она представала в волнах,
В штиле свой танец пряча.
Она как ангел парила в морях,
Земля недостойна её следов - не иначе.
И завоют ветра и она запляшет,
Стуком в груди заглушаю я шторм.
Вся земля к ногам её ляжет -
Знаю я точно, что это не сон.
И она навсегда в сердце нашем,
Сколько б с начала времён не прошло.
Она всех сирен в мире краше,
Сколько б вод с той поры не ушло.
Люсиль оторвала взгляд от сцены и наконец посмотрела на Жоржа, с неуверенностью смотрящего на неё и на написанные в его блокноте кривые строки. Это было очень красиво.
- Не знала, что ты пишешь стихи, - сказала она. Он улыбнулся, повертел в руках блокнотик с мятым листком и как юнец сказал:
- Я тоже.
Люси удивилась и вздёрнула брови, он продолжал:
- Никогда раньше не писал. А сейчас вот, нашло.
- И о ком он? - она заискивающе улыбнулась. Женское любопытство, кокетство и что-то ещё было сейчас в её поведении. Что-то, от чего сердце билось волнительно и мечтательно...
- О той, кого ты представляешь, когда танцуешь свой танец.
Люсиль уставилась на сцену. Жорж сдвинул улыбку на бок, убрал её вовсе и тоже уставился на сцену. Он знал, о ком она думает, когда танцует и она тоже знала. Только вот ни он, ни она не смогли, побоялись сказать правду. Побоялись, что их засмеют они же. Жалкий и выдающий их трусость поступок. Они просто промолчали и сделали вид, что ничего не поняли. И ничего не могли с собой поделать.
- Спой её сам, - лишь сказала она и изумрудные глаза её сверкнули сквозь рыжие кудри, когда она поднималась из-за кулис на сцену. Платье у неё было цвета бордо, как рдяная листва осенью. Шуршащая юбка с белоснежной подкладкой и белоснежные пышные подъюбники.
Сегодня она танцевала нечто не особо похожее на канкан, словно не желая, чтобы Лувье её видел. А он постоянно, отрываясь от пианино, с песней на устах, поворачивался к ней и ободряюще улыбался. Она улыбалась тоже. Но не только ему. Она вообще делала вид, что не видит его. Улыбалась всем в этом зале. Остановилась после колеса.
Все встали с мест. Кое-кто из зала вышел и подарил ей красные розы и жёлтые тюльпаны. Она сердечно всех благодарила, потому что не ожидала и была приятно удивлена. Лувье тактично ушёл за кулисы. Она спустилась со сцены в зал и, пока все стояли и хлопали, пожимала желающим (а их было не мало) руки и принимала ещё цветы: лилии, пионы, маргаритки. Кто-то передавал ей конверты, как оказалось, с признаниями в любви. Она рассмеялась, перебирая их. Глупости. Наивные юнцы, ошалевшие от вина и разлуки.