- Мне плевать куда ты его денешь.
Неприступный, одинокий и волевой, сильный бастион. Всегда один. Комендант как никто другой знал, что люди рождаются одни и умирают одни. Но не мог не быть человечным, если это было возможно. Даже, если это было не возможно.
- Если ты развлекался со мной в военные годы, это ещё не значит, что я должна встать на место твоей жены.
- Ты дура, Люси. Принципиальная дура, - он сказал это спокойно. Так, словно это было прописной истиной. Оно и было. Он даже не злился на неё за то, что она дура. Уже не злился. Смирился с этим?
- Наоборот. У таких как я нет совести, морали и... и уж тем более принципов! - Люси рассмеялась своим звонким раскатистым смехом и, не обращая внимания на обратившиеся в её сторону взгляды, отправила кусок телятины себе в рот. Она не умела так же заразительно есть, как Комендант. Не умела, да и к чему?
- Да ты не знаешь даже кто ты. То, что ты жила у немцев ещё не говорит о тебе как о человеке и уж тем более о том, что ты не имеешь принципов. Как раз наоборот.
- Говорит, Комендант, - Люси грустно улыбнулась. Конечно, она знает и себя, и их. Она может предугадывать их действия... Да кому она врет? Но о себе она действительно больше знает. Комендант просто не осведомлён о её истории. Из которой много чего следует... В том числе и её дочка. О дочке он, конечно, знает.
- Возьми кольцо. Дай мне хотя бы в мечтах знать, что мы как муж и жена, - Комендант пустился на крайние меры, положив свою руку поверх её. Давить на жалость было не то что не в его принципах, просто шло вразрез с его обычным мужественным поведением. Люси неопределенно улыбнулась или это губы её дрогнули?..
Она вгляделась в его лицо. Массивная челюсть, умные глаза и прямой, неуклонный нос. И эта его серая бледность лица. Сегодня он побрился второпях - на гладких щеках видны маленькие ранки. Он всё равно умрет.
У него всё равно не будет жены. Может сделать ему подарок? Выходит, этот подарок будет предсмертным и она всего лишь пожалеет его и участь, ему отведенную. Нет, лучше уж она не возьмет его кольцо и оставит ему надежду на то, что он останется жив. Или хотя бы свою надежду.
- Нет! - сказала она, встав из-за стола. Люди по-прежнему посматривали на них. Многих из этих редких, но постоянных гостей, она знала. И они знали её.
Комендант поднялся вслед за ней, вытерев рот салфеткой и бросив её в тарелку с недоеденной телятиной. Это был прирожденный интеллигент - даже когда смерть нависла над ним, мешая жить под своим пристальным оком, он всё равно следовал приличиям, ставшим привычкой.
***
Они подошли к машине. Дождь продолжал стучать по асфальту и по вычищенной машине с молодцеватым офицером за рулём. Всё с такой же скоростью, таким же ритмом и мощью, дождь продолжал растягивать нервы немцев, оплакивая их проигрыш.
- Ты даже не выпила вина, Люси, - заметил Комендант, накидывая на её плечи свой мундир. - И совсем не поела.
- У вас в Германии самые ужасные вина на свете, - улыбнулась Люси, поправляя ещё одну одежду, пахнущую каким-то водянистым одеколоном, таким же, как и его глаза. - А телятина, она какая-то безвкусная, а мяту я терпеть не могу. Я просто увидела, как ты заразительно ешь, но ты же врун, тебе верить нельзя, - Люси игриво посмотрела на Коменданта через плечо и улыбнулась, наигранно рассмеявшись.
Комендант устало улыбнулся, засунув руки в карманы брюк - от комичности ли положения или от того, какая она, Люси, глупая. Ей всё равно на смерть и войну - какая-то проснувшаяся самоотверженность в ней хотела дарить всему её окружению, которое она скоро покинет, надежду, которая умерла, но, конечно, не самой последней. Хорошо это или плохо судить было невозможно - сейчас слишком сильно давил на их плечи какой-то невидимый груз не то недосказанности, не то страха, не то предчувствия беды. Знания, что после затишья грядет буря.
- Ну, запомнишь хотя бы это, - он был добрым. Люси отвела взгляд. Он снова продолжит о кольце? - Так, слушай меня внимательно, Люсиль Фужер! - скомандовал он, вернув своему лицу привычную бесстрастность, но она уже к ней привыкла и слушала его теперь только с недовольным видом или, когда было настроение, со снисходительной улыбкой. Нет, о кольце он не продолжит. - Я всё распорядился: тебя встретят на границе, туда французы ещё не добрались, там ты переоденешься во что-нибудь более-менее французское и отдашь эти вещи офицерам...