Наташи из экспортного отдела обнялись в порыве искренней жалости друг к другу и поочередно всхлипывали. На полном серьезе, сидели и хлюпали носами. Анечка закатила свои карие с поволокой глазки к небу и, похоже, молилась о том, чтобы эта Анжелика нашла себе в Америках какого-нибудь Рокфеллера или Билла Гейтса. Ольга Шпитко разорвала бумажку с крестиком на кусочки, швырнула кусочки на пол и топтала их изо всех сил. Восемнадцатилетняя секретарша Юленька — юное очаровательное существо, размазывала сопли и тушь по детскому личику, а Серафима громко и очень нехорошо ругалась разными нецензурными словами, направляя их в адрес всех мужиков вместе взятых и постепенно переходя на личности. Конечно, мои читательницы, прекрасно понимают, что здесь я, как автор, использовала стилистический прием под названием «преувеличение», но, поверьте, преувеличение не слишком сильное. Думаю, ситуация ясна. Пока женская часть коллектива наслаждалась своими переживаниями, мужской состав носился со стаканами воды, отпаивая обезумевших от горя коллег. Только Митрич сидел спокойно, покачивая головой и приговаривая: «Водочки им надо, водочки…»
Постепенно истерика сошла до уровня тихой, но сильной печали.
— Ну и что же мне теперь бедной прикажете делать? — это был риторический вопрос, то есть Ленка вовсе не надеялась на какую либо реакцию, но меня как бес за язык потянул.
— Что делать? Что делать? Делать уже нечего. Полный фолл! Против таких аргументов и анжеликов, ты, Ленка, не попрешь. Против этой Анжелики вы беззубы и безлики, — зарифмовала я свою мысль. Где уж вам. Это как в штыковую атаку на танки. Поэтому, девочки, умойте руки и сдайтесь без боя. Моя интуиция подсказывает, что вам остается только гордо снести горечь поражения.
Ох мамочка! Что тут началось. Общий гнев, презрение, шум и ярость. И все на меня бедную. Просто ополчились всем табуном. Тут же были позабыты споры, склоки и неоплаченные долги. Как во время пожара в джунглях, когда движимые массовым ужасом хищники бегут нос к носу со своим потенциальным завтраком. Они бы меня затоптали если б смогли.
— Чего ты понимаешь? Кроме твоих глупых колкостей и второсортных острот от тебя и ждать то нечего! — это Ленка.
— Читай свои пошленькие книжонки и не лезь, куда не просят, — это Наташи.
— Некоторые строят из себя невесть что, а сами ничего из себя не представляют, — Юленька.
— А тебе то что?! Сиди молча и не трави нам душу, — Анечка.
— Вы лучше занимайтесь своим непосредственным делом, Лариса. Доморощенных оракулов нам здесь не требуется, — Светлана Денисовна.
И так далее и тому подобное. Они шумели, обвиняя меня во всех возможных грехах от гордыни до обжорства и прелюбодейства, а я особо не переживала и даже получала от этого такое полумазохистское удовольствие, пока кто-то, кажется, Ольга Шпитко, не произнес:
— Что вы ее слушаете, девочки. Она же элементарно ревнует и завидует. Ну, ведь посмотрите на нее. Просто тоже, как кошка драная, влюблена в Андрея по самые ушки, но ведь он на таких как она и не взглянет даже. Да что там, как зовут-то и не запомнит.
Или потому что она где-то была, не ведая того, очень и очень права, или из-за каких-то других причин, меня вдруг совершенно неожиданно прорвало. Я неуклюже вскарабкалась на стол и заорала.
— Молчать, плебс! — Скорее всего, кроме Светланы Денисовны, никто не знал кто такой плебс, но они замолчали. Тишина навалилась на меня, оглушила и заставила продолжать делать глупости.
— Здесь, на этом столе, в присутствии всего персонала я ставлю ужин в «Максиме» против любых ваших ставок на то, что ваш Андрей Неприступный ровно через месяц при всех сделает мне самое что ни на есть официальное предложение руки и сердца! Вы не ослышались, господа хорошие, МНЕ, а не этой прилизанной Анжелике, не тебе, моя, «Коммерсантом» озадаченная, Леночка и не Вам душенька Светлана Денисовна. Вопросы есть?
Это было круто! Они такого точно не ожидали. Сначала тихо захихикала Юленька, к ней, икая, присоединилась Серафима, а затем все в столовой разразились гомерическим хохотом.
— Ты!? Андрей!? Предложение!? Да в жизни этого не будет. Да закопайте меня живьем, — ржала Ленка.
— Ну и самомнение у Вас. Нет, ну это… хи-хи, — в смехе Светланы слышались легкие истерические нотки.
— А мне сделайте, типа, обрезание без наркоза. Ой, щас до туалета не добегу! — гоготал Серега-снабженец.