— Очень даже гуд! — одобрил Женюлик, а теперь вытри сопли и оцени же наконец мои чулки и пояс. Могу дать поносить.
— Женя, у меня и мест-то таких нет, куда это все надевается. Лямочки, кружавчики и стразы меня слегка отвлекли. Довольные друг другом и чулками мы с Женюликом расстались.
Дня три я болталась по улицам, от нечего делать посещала выставки и глазела на витрины, расширяя таким образом кругозор. Когда мой кругозор стал таким страшно кругозорным и я с абсолютной уверенностью поняла, что еще один шедевр современного живописца введет меня в состояние глубокой комы, я ведомая инстинктом завалила в мужской стриптиз. Там под звуки печального блюза разоблачались восхитительные самцы, к тому же, раздавали бесплатную выпивку. Под утро решив, что мой культурный уровень приблизился к абсолюту, я уставшая, но непокоренная вернулась домой.
— И где это ты была? — бабуля сидела под дверью и глядела на меня снизу вверх, сурово грозя пальцем.
— В стриптизе, — честно ответила я. И сочла нужным объяснить, — это что-то типа библиотеки. За короткий срок можешь получить огромный объем информации. Только в отличие от библиотеки нет необходимости конспектировать, смотри и запоминай.
— А-а-а. Только ты уж не очень перерабатывайся, а то заболеешь, сладурка, — забеспокоилась бабуля. Ну иди, иди ложись спать.
Однако не спалось. В голове вертелись забавные картинки и талант рвался наружу. Успокоить его не представлялось никакой возможности. Поэтому я взяла ручку и тетрадь и начала творить. «В стриптизе потные самцы…» Рифмы опять не было, вернее была но какая-то уж слишком смелая. Так и не решившись зарифмовать «самцов» я решила отложить поэзию до лучших времен. Однако гений не угомонился. Он жаждал самовыражения в любом виде творчества. «Хм, — подумалось мне, — мне б в художники пойти, пусть меня научат. Нет, конечно, Дали или там Никоса Сафронова из меня не выйдет, но с некоторыми современными живописцами я вполне могу посоперничать. А почему бы это и нет?» С этой мыслью я взяла в руки ватман и акварель братца и начала живописать. Рассвет застал меня за созданием чего-то сверх импрессионистского, с налетом натурализма и примитивизма. Проще, это был сюжет на тему мужского стриптиза, а именно та часть, которая рифмовалась с «самцом». Высунув язык от старания я тщательно выписывала детали и напевала: «После выхода в стриптиз, нарисую я эскиз, и получит мой эскиз, в галереях главный приз…» Вот ведь как оно бывает. Если человек гениален — то сразу в нескольких областях. Меня расперла гордость за собственную одаренность и я почувствовала необходимость с кем-то этой гордостью поделиться. Без малейшего колебания я набрала знакомый номер. Долго и безутешно звонило. Потом хрипло ответило.
— Ало. Слушаю.
— Догадайся с трех раз, чем я сейчас занимаюсь, — начала я без лишних предисловий.
— Могу с первого. Пьешь пиво.
— Ноль — один. Вторая попытка.
— Тогда виски. — Голос не выражал особого энтузиазма по поводу моего звонка.
— Третья и последняя, — зажав трубку плечом, я красила в зеленый цвет, то что еще не было окрашено в красный.
— Ну тогда занимаешься творческой деятельностью, — он зевнул.
— В точку. Ты умен и проницателен. Теперь я не только мастер слова, но и мастер кисти. Я пишу акварелью сюжет на тему суетности бытия.
— Внушительно, — он зевнул еще раз, — а теперь угадай с трех раз, что я делал до твоего звонка?
— Спал как сурок. Как будто сложно догадаться, что люди делают в пять утра. — Я оглядела свое творение и добавила несколько заключительных штрихов. Выглядело просто грандиозно, хотя немного непонятно.
— Да-а-а?. А я-то боялся, что у тебя проблемы с ориентацией во времени, — мне показалось, что он хотел съехидничать.
— Нет. У меня проблемы с ориентацией в пространстве. Топографический кретинизм. А что?
— Ничего. Очень рад тебя слышать, несмотря на весьма несвоевременный звонок.
— У-ф-ф. — Вздохнула я с облегчением. — Я-то боялась, что ты не сообразишь этого сказать. Как дела?
— За исключением того, что страшно хочется спать — нормально. И еще… Скучаю по тебе — идиотке. Не хочешь — не верь!