Фыркнув, я потеснее прижалась к нему. Была ночь, была Москва, была весна и как это ни странно была любовь. Моя любовь!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
(Размышления о публицистике. Неожиданный поворот в сюжете. Как бы этот путь к развязке не затянулся… Неважно, главное — не увлекаться описаниями природы.)
Нет, неужели вы и вправду поверили, что у меня все может быть в полном порядке? Нет, ну скажите, как вы могли допустить такую невероятную мысль? У меня и в порядке! Ха!
Когда с утра в понедельник я, будучи внимательной дочерью, проинформировала маму о том, что жива, здорова и не беременна, мне пришлось выслушать нуднейшую нотацию, из которой я узнала что представляют из себя тридцатилетние девушки, не ночующие дома. (Интересно откуда моя мама набралась таких словечек?)
Определившись таким образом в собственном статусе, я разбудила Андрея.
— Вставай, публицист. Уже утро.
Он с трудом уселся на постели.
— Уже? Сколько часов мы спали?
— Полтора, ну может два, не более того. Достаточно.
Андрей замотал головой, застонал и залез обратно под одеяло.
— Ну нет, так не пойдет. Я полна энергии и энтузиазма. Поэтому сейчас мы встанем (с этим я спихнула его на пол), затем оденемся (я попыталась натянуть на него трусы) и поедем в офис работать.
Пока я искала в шкафу чистую рубашку, он заснул прямо на полу. Через полчаса он пошатываясь стоял в коридоре при пиджаке, галстуке и ботинках. Я критически осмотрела его с головы до ног.
— Сойдет. Только старайся держаться прямо, публицист. А то сотрудники повесят на меня какой-нибудь непристойный ярлык. Им невдомек, что по ночам можно просто болтаться по улицам, без осложнений.
— Почему публицист? — он стал медленно падать влево и мне пришлось прислонить его к стене.
— Это мама… Она сказала, что место мне в публичном доме — поэтому ты — публицист, я — публицистка и, вообще, мы здесь публицируем вовсю… — Я доволокла его до лифта, втолкнула вовнутрь и нажала на кнопку первого этажа. Лифт, зашумев, поехал вниз, а я вернулась в квартиру, где меня ждал крепкий кофе, который я с удовольствием выпила за процветание публицистики.
В офис я вошла часов в двенадцать. Первая, кого я увидела была Ленка.
— Чего тебя не было три дня? Болела? — не дожидаясь ответа, она исчезла в туалете, Я поплелась за ней. Спать хотелось ужасно.
— Какая-то ты сегодня не такая. Я повнимательнее присмотрелась к Ленке. Минимум макияжа, аккуратно уложенные волосы, строгий брючный костюм… Кого-то она мне напоминала? Впрочем, мне не пришлось долго раздумывать КОГО?. Дверь в туалет открылась и передо мной предстала Анжелика. У-у-ух! Америка пошла ей на пользу, да еще как! Настроение у меня резко упало. Бессонная ночь не сделала меня краше, и Андреева джинсовая рубашка, висящая мешком, никак не могла соперничать с кашемировым жакетом от Версаче.
— Здравствуйте. Кажется Вас зовут Лариса, — промолвила Анжелика томным голосом.
— Рада Вас видеть, Анжелика. Давно вернулись? — бесцветно поинтересовалась я и покосилась в зеркало. Радости увиденное не добавило.
— Уже четыре дня на работе. Но Вас ведь не было? Наверняка болели? Неважно выглядите.
Ах, стерва полосато-звездная, какое ее собственно дело до того, как я выгляжу? Я слегка разъярилась.
— Свинкой с осложнениями. Старайтесь ко мне не прикасаться, очень заразно. Страшно болят уши, чешется пятачок и потом все время хочется хрюкать.
— Ах, Анжелика, не обращайте внимания, это наша Лариса так шутит, она все время несет подобную чушь, — вмешалась Ленка.
— Я поняла, уже наслышана про Вас, — со спокойной улыбкой ответила та. Она повернулась к Ленке и они стали обсуждать какие то новые духи, а я постояла с полминуты раздумывая, что это такое поняла Анжелика и о чем и от кого она наслышана. Настроение сошло на «нет», и опустилось на «нет-нет», когда я села за стол. Наши дамы перешли на стиль «а ля Деловая Леди тире Анжелика», а мужчины оторопело сидели по углам, переваривая происходящее. Открыв компьютер, я взяла недоделанный перевод.
— Видала? — прошипел Серега мне на ухо. Я вздрогнула от неожиданности. — Как в музее восковых фигур, типа. Все холодные, неприступные, едят ножом и вилкой и краснеют от нормального мата. До чего докатились…
— Неужели краснеют? — поразилась я.
— Все как одна в натуре. Даже Серафима.
— Действительно ужас. Что-нибудь еще?
Серега помялся, потоптался, помычал.
— Ну выкладывай. Я-то уж точно не покраснею.
— Типа, твой Андрей… Ну как это, в общем, он и Анжелика… — Я не очень (все таки на мне, а не на Анжелике была Андреева рубашка), но насторожилась. — В общем они каждый день ходят вместе обедать, часами сидят и болтают в офисе после работы, и по всем признакам ты, типа, проигрываешь пари.