Хотя, справедливости ради, я лукавлю — в том, чтобы нас с Викой никто не спалил за одним столом (условно) есть и мой личный интерес. Потому что Кате такое, мягко говоря, не понравится. У нас с ней нормальные отношения двух взрослых самодостаточных людей, с ней я просто Лекс — обычный тридцатипятилетний мужик с багажом определенного жизненного опыта и говнистым характером, а она — женщина, с которой мне хорошо во всех смыслах этого слова. Но я для нее никогда не был и не буду способом решить проблемы и улучшить ее материальное положение. Так что если Катя узнает, что меня видели в компании одной известной столичной красотки, пороет немного и узнает, что она — моя бывшая, которая была в официальном статусе моей невесты… В общем, такие женщины, как Катя, умеют просто уходить и запирать дверь за собой на миллион замков. А мне бы не хотелось ее потерять. После всего случившегося с Викой, я очень долго испытывал отвращение ко всему, что связано с долгосрочными отношениями и браком, но Кате удалось сделать так, что мысли о нашей с ним общем доме начали изредка мелькать в моей голове
— Лекс, послушай… — На заднем фоне Вика снова всхлипывает.
— До встречи, Виктория, — официально отчеканиваю я, пока ее плачь снова не расхуярил к херам мое каменное сердце.
Реально играю с огнем.
И самое неприятное — я не могу никак на это повлиять. Думал, что сто лет назад отболело, что смогу просто перешагнуть через нее и пойти дальше. А нифига — до сих пор цепляет где-то в глубине, дергает последний, выживший после ее предательства нерв.
Я отвлекаюсь от этих мыслей, когда замечаю идущую к моему столику Катю. Сегодня она в длинном платье без всяких безобразных декольте и разрезов, и выглядит максимально элегантно даже в обычных туфлях на простом квадратом каблуке. Правда, на этот раз у нее достаточно дерзкий макияж, и это делает ее еще более привлекательной. Катя просто идет, но мужские головы поворачиваются в ее сторону, словно она тянет их за невидимые нити. Уверен, в этом зале нет мужика, который не завидовал бы мне, когда она подходит и, привстав на цыпочки, целует меня в щеку.
— Снова не побрился, Яновский, — делано ворчит Катя, а я в ответ позволяю себе слегка шлепнуть ее пониже спины. За что тут же получаю «щелчок по носу» в виде строгого не одобряющего взгляда. — Кажется, мы это уже обсуждали, Лекс, или мне начать думать, что ты не уважаешь…
— Все, прости. — Складываю ладони в молитвенном жесте и тут же отодвигаю ей стул. — Не смог удержаться. Это платье делает тебя непростительно аппетитной.
— Непростительно? — Она слегка поворачивает голову, незаметно потираясь щекой об мою щеку, словно это и не она только что отчитывала мою трехдневную щетину.
— Я бы с куда большим аппетитом сожрал тебя, но придется довольствоваться стейком.
Возвращаюсь на свое место за столом, молча жду, пока официант примет у Кати заказ. Она — убежденная вегетарианка, но уже смирилась с тем, что обратить и меня в свою веру, у нее не получится. Хотя иногда — вот как сейчас, когда я описываю, какой степени прожарки мне принести мясо — на ее лице возникает намек на раздражение.
— Между прочим, эта корова могла прожить еще день, Яновский, если бы ты согласился получать белок другими, более гуманными способами, — все-таки делает замечание Катя.
— Это стейк сухой выдержки, так что корова отошла в мир иной девяносто дней назад. Уверяю, конкретно я не имею к этой трагедии никакого отношения.
Катя закатывает глаза, фыркает и читает мне короткую лекцию о том, что на всех без исключения мясоедах лежит коллективная ответственность за муки несчастных животных.
А я, вместо того, чтобы подхватить разговор, внезапно пялюсь на собственную ладонь, которой вчера трогал Викторию. Хочется поднести пальцы к носу и проверить, остался ли на них аромат ее парфюма.
— Лекс? Все в порядке? — прерывает себя же Катя и, протянув руку через стол, скрещивает свои пальцы с моими.
Пальцы именно той руки.
Только чудом не дергаюсь и даже пожимаю в ответ ее ладонь.
— Ты какой-то странный эти дни.
Намекает на то, что я буквально через задницу кувыркнулся, чтобы отменить наши планы на вчерашний поход в кино. И сегодня, когда она предложила поужинать, тоже попытался «спрыгнуть».
— Много работы, — говорю первое, что приходит в голову.
— Это как-то связано с тем телефонным звонком?
— С каким звонком?
— Лекс, давай ты не будешь становится еще одним Великим разочарованием в моей жизни. — Катя одергивает руку. — Это «почетное место» занято моим бывшим, и больше всего на свете мне не хочется вручать тебе его пальму первенства.