У Лекса есть страница в социальной сети, которую можно охарактеризовать одним словосочетанием — «для дела». Ну потому что в наше время даже если ты деловой и суровый финансист, у тебя все равно должна быть хоть какая-то личная страница, где будешь просто ты и твоя собака. Как говорила одна коуч, у которой я в свое время постигала правду жизни — в наше время человека, у которого нет страницы хотя бы в какой-то социальной сети, автоматически берут «на карандаш» все государственные органы. Страница Лекса максимально уныла — типовые фоточки, типовые виды, немного стандартных мужицких «фото из машины» и таких же видео под старый американский рок. Ни одной бабы поблизости, что тоже настораживает. Мы, девочки, любим шутить, что если у нас в сторис нет ни одного мужика, то это значит, что скорее всего их несколько; мальчики в этом плане от нас мало чем отличаются. Хотя, в том, что где-то в закромах у него есть парочка «подвальных» для встреч определенного необременительного характера, а даже не сомневаюсь. Такие заводятся автоматически, как вши, стоит только мужчине достичь определенного финансового статуса. От них я избавлюсь легко и непринужденно. Главное, что пока что я нигде не вижу подтверждения наличия у него постоянной девушки. Он даже в свет выходит один в последнее время.
Хотя, возможно, Лекс до сих пор в меня влюблен?
Я достаю из сумочки свою любимую влажно-глянцевую помаду и провожу ею по губам, любуясь тем, как их аппетитность моментально возрастет в разы. Не хотела этого делать, но не оставлять же Лекса голодным?
Такси на территорию клуба не пускают — охрана выходит перед воротами и буквально становится на пути у машины. Я даже не удивляюсь выражению их лиц — наверное, они не часто наблюдают такое зрелище. Но зато на этот раз никто не задает мне лишних вопросов, как только называю свое имя. Здесь это безопасно, потому что «Prestige Haven» действительно дорожит своей репутацией «самого закрытого заведения в столице».
Сначала меня ведут до ресепшена, а оттуда девушка-хостес проводит в правой части зала, недалеко от красиво оформленной зеленой зоны.
Лекс уже там.
Я вижу его идеально выбритый затылок и тень щетины на подбородке, когда он слегка поворачивает голову, как будто знает, что я уже рядом.
— Привет, Лекс, — здороваюсь я, становлюсь напротив и жду, когда он поможет мне сесть.
Но он даже не шевелится, вместо этого кивает стоящему за моей спиной официанту, чтобы тот отодвинул для меня стул.
«Ну допустим», — мысленно шиплю я, а в реальности продолжаю хранить каменную непроницательную вежливость.
— А можно мне… — хочу попросить меню, но Лекс резко перебивает дернувшегося было за планшетом официанта.
— В этом нет необходимости, девушка уходит через пять минут.
Что, блин? Я голодная, я нарочно ничего не ела, потому что рассчитывала на нормальный ужин в приличном месте.
Пока я пытаюсь понять, что происходит, Лекс ошарашивает меня очередным громким жестом. Причем «громким» в буквальном смысле этого слова, потому что небрежно швыряет передо мной папку с документами. Она тонкая, но звук от шлепка об столешницу такой, будто у кого-то из нас двоих порвало причинное место.
— Договор, Виктория. Почитай внимательно, чтобы все было в порядке, подписывай — и убирайся. Ну или не подписывай, но все равно убирайся. У тебя пять минут.
Ну нет. У моего ангельского терпения тоже есть предел!
Я, даже пальцем не притронувшись к бумажкам, ставлю локти на стол, соединяю ладони «полочкой» и, удобно устроив на них подбородок, упираюсь взглядом в это самодовольное чмо. Несколько секунд Лекс пытается делать вид, что не замечает мою позу, но потом все-таки разводит руками с громким:
— Что, блядь, опять не так? Снова ресторан не угодил?
— Нет, место отличное, — улыбаюсь, как ни в чем не бывало.
— Тогда какого хрена, Вика?
— Вот смотрю на тебя, Лекс, и пытаюсь понять, что должно случиться, чтобы человек превратился в секундомер. Пять минут, десять минут, тридцать секунд. Ты когда в туалет ходишь, тоже по часам это делаешь?
— Должна случиться одна корыстная особь женского пола, — резко отвечает он, и собственная шутка, которая казалась мне довольно едкой, превращается в собственноручно подложенную под задницу кнопку. — На твоем месте, Вик, я бы был рад просто тому факту, что я вообще с тобой разговариваю. А тем более — проявляю чудеса сострадания и даже иду навстречу твоим идиотским и абсолютно бессмысленным планам.