– Привет, Лёш, Свет!
– Алька, привет!
«Лёшка – краш моего детства. Он намного старше, конечно, ему сейчас должно быть двадцать… двадцать четыре! Точно. Они со Светкой – с четвёртого, уже года два как встречаются. А Светка моя ровесница почти, девятнадцать в том году стукнуло. Но она, конечно, фифа: блондинка, грудь большая торчит, рост лошадиный… Артём на неё даже не посмотрел. Обнял меня за талию. Чего ноги так трясутся? Перетрен?»
– Тебе как больше нравится, чтобы я тебя называл?
«Так близко к уху. И в шею дышит. Весь низ живота сжался в ком. И ноги, ноги…»
– Ты имеешь в виду «Аля» или «Алла»?
– Я имею в виду, что тебя называют то Алла, то Аля все. А я тебе, мне кажется и хочется думать, не все.
– Не знаю, только не «солнце».
«Тоже мне „не все“. Знаю его без году неделю. Но, блин, ноги трясутся. Мурашки по коже. Или похолодало просто?»
– Тогда ты будешь «малышка». Такая маленькая, нежная…
«Вот, дожили. Про возраст или про размер он тут заливает?»
– Мне пора! Папа волноваться будет, вон, уже звонил!
– Малышка моя, иди спать!
«Поцелуи у него не такие, как я привыкла. Но в этот раз прям сильно получше. Прям хорошо. Может, даже приятно…
Подъезд воняет. Надо в душ – со всеми вытекающими, только недолго, – и спать. Сначала в аську, потом спать».
«Два дня не писала Бандерасу. С выходных. Все выходные то с родителями, то с АраГором. Хорошо, что он приехал меня после института на Курскую встречать. Вместе в город домой вернулись, потом сходили в пиццерию. Он платил. Хорошо, когда парень платит, а то у всех моих бывших никогда денег не было. Всегда каждый сам за себя. И иногда я за них. Только Женёк за меня всегда платил. Но он друг, он не считается.
А, ещё отца АраГора встретили. Прямо на выходе из кафе. Дорогу переходили, нас машина пропустила, потом притормозила и засигналила. Нормальная такая тачка у его папы: „Ниссан Икс-Трейл“. Дорогая, большая. А самое интересное, что Артём меня отцу представил. Серьёзно настроен, сдурел совсем».
– Тёма! Артё-ё-ём!
Открылось окно машины, вылез сухой, молодо выглядящий мужчина.
– Это, кажется, тебя.
«За руку его дёргаю, непонятно зачем».
– О, пап! Привет! Как ты здесь? В это время – и уже в городе! Я думал, что ты у Светланы сегодня.
– К бабушке обещал заехать, думал, тебя увидеть. В воскресенье всё в силе?
«Чего этот дядька на меня так лукаво смотрит? А Артём руку не отпустил. Интересно. Хорошо хоть, я выгляжу супер: в сапогах без каблука, чёрных на шнуровке, в куртке замшевой, бежевой короткой, которую из Америки привезла, юбке зелёной выше колена – шик!»
– Пап, это Алла, моя девушка! Алла, это мой папа Алексей Геннадьевич.
– Очень приятно с вами познакомиться.
«Голос у меня вроде не дрожит, и на том спасибо! Рука трясётся, но Тёма держит крепко».
– И мне приятно, интересное знакомство с девушкой сына. Хорошего вечера, ребята.
И уехал дальше по Пионерской.
«Надо Бандерасу ответить. Позвать его после школы погулять. А то слишком зациклилась на этом Артёме. А папа меня учил как? „Чем больше парней, тем лучше! И крути ими, как хочешь!“ Главное, не у десятой школы, там Артём рядом живёт: увидит ещё, будут вопросы.
Вообще, странно: всё закрутилось прямо с Нового года на площади и вращается вокруг одной и той же компании – все друг друга знают. А может, это просто город маленький. Здесь вообще все друг друга знают, без вариантов».
«Одна вшивая розочка. Да, красная. Да, большая. Но опять нищебродская какая-то. Зато Бандерас такой Бандерас: симпатичный, что убиться можно, и смотримся мы вместе ошеломительно. Ну и что, что одна роза! Он старался, не с пустыми руками пришёл, хотя я его морозила неделю почти: „занята“, „уроки“, „родители“, „качалка“… Всё равно приятно, что с цветами. Цветком. А АраГор мне букет лилий подарил. Спросил в аське: „Малышка, какие твои любимые цветы?“ Я ничего лучше не придумала, чем ответить, что лилии. На следующий день притащил целый букет.
От Бандераса опять воняет сигаретами. Я с отцом, конечно, уже привыкла к этому запаху. Но то папа, а это какой-то левый чувак. Обнять меня пытается. Ну ладно, на проспекте можно. Главное, в качалку не заходить и на Космодром не соваться. Да и Тёма писал, что на репетиции сегодня до девяти. Как раз с семи до восьми погуляем, потом скажу, что папа ждёт, мама ждёт, бабушка волнуется, – совру что-нибудь. И пойду к ним на базу. Главное, не домой. Домой нельзя: отец не выпустит потом, скажет, что поздно. Кучу аргументов найдёт: про школу вспомнит, уроки, темноту, маньяков, ножевые, которые штопал по дежурству… А закончится всё его любимым: „Потому что я так сказал!..“ Сообщение пиликнуло. Как бы незаметно посмотреть?»