- А это здесь причем?
- Не знаю, причем здесь это, но я так понимаю, что перед твоим отъездом у вас с Витькой произошел конфликт? – я гулко сглотнула, услышав как беспечно назвал Новицкого шеф. Выпрямила спину и до боли, от впившихся в ладони ногтей, сжала кулаки. – Не-не-не, с Новицким разбирайтесь сами – ваше дело молодое, и сюда я уж точно вмешиваться не буду. – Как-то по-доброму он посмотрел на меня, успокаивая взглядом. – Вот только Вит словно с цепи сорвался после твоего отъезда. Буквально на следующий день с самого утра влетел ко мне в кабинет с требованием отложить подписание договора.
Я представила взмыленного Вита, который резко так выставляет требования человеку, которому очень многим обязан – зная привычки и воспитание моего мужчины это сделать было крайне сложно. Но, если эта ситуация была, то значит произошло что-то сверх нестандартное. Если только здесь не вмешались личные мотивы. Вот последнее я точно произнесла вслух.
- Я тоже так сначала подумал, - чуть замявшись, ответил Виктор Васильевич. – Но, понимаешь, тут какое дело… - он выдохнул очередную струю дыма в сторону приоткрытого окна, - что-то в его требовании было странным. Я не знаю, как тебе объяснить… Он словно был уверен в своих претензиях, только от объяснений отмалчивался. Просил оттянуть время принятия окончательного решения и все.
Ну да, знакомое поведение – отмалчиваться. Уж кому, как не мне об этом было знать. Вот только, это совсем не объясняло такое резкое поведение Вита по отношению к человеку, которого он сильно уважал. И уважение это было никак не связано с тем, что Виктор Васильевич был старше его, или был отцом некогда его лучшим другом. Нет. Это уважение, граничащее с преклонением, я сама слышала от Новицкого в тот вечер, когда он откровенничать на «нашей» кухне. И это было действительно признанием более сильного и умудренного мужчины, почти друга, почти отца. Не мог Вит так просто решить устроить склоки с этим человеком. Однозначно тут была более веская причина.
- Если коротко, то зол был Витька. Очень зол. И при упоминании твоего имени чуть ли не рычал. А как увидел шныряющего по коридору Маркова – так вообще взбесился. Чуть ли не с кулаками на него накинулся – девчонки успели растянуть этих оболтусов, чтобы драки не допустить.
Моя нездоровая фантазия рисовала красочные картинки раздраженного Вита, нападающего на Маркова. Было ли мне страшно в тот момент – нет. Мне было жутко. Конечно, Новицкий мог таким образом выплескивать свой гнев на моего бывшего супруга. Но чтобы доводить дело рукоприкладства – это просто должна быть ситуация патовой. Не тот Вит человек, что который так сразу начинает махать кулаками.
- Не знаю как, но спустя неделю Витька нарыл бумаги, подтверждающие финансовую несостоятельность Маркова. А это, ты сама понимаешь…
Я согласно кивнула головой – этот грязный фокус пытались использовать многие, но обычно отделы безопасности и юридический очень быстро выявляли таких вот фокусников. Но не в этот раз…
- Это из-за меня так плохо сработали безопастники? – вот теперь я понимала весь уровень неприятностей, в которых могла оказаться. И в такой ситуации – простое увольнение было бы счастьем для меня. Но… кто бы так просто меня отпустил из такой ситуации.
- Частично, - шеф согласно кивнул, понимая, что я сделала правильные выводы. – Отчасти еще и барышни из юридического виноваты – повелись глупые курицы на дешевые комплименты, конфеты и коньяк. Дуры безмозглые. – Шеф передернул плечами, сжал кулаки и закрыл глаза. – Они же подставляли тебя, в первую очередь.
Я опустила голову, делая вид, что рассматриваю непонятный узор на деревянной поверхности рабочего стола. Осознавать то, что сейчас рассказал Виктор Васильевич было не просто страшно. Глубина той финансово-зависимой ямы, в которую меня мог кинуть бывший супруг – не имела дна. Это была бесконечная пропасть, в которой могла оказаться я. И даже наличие сына Маркова не остановило. Я не могла себе представить, чем он руководствовался в тот момент.
- Виктор Васильевич, но у него же сын… - все же подняла глаза. – Он не мог так с ним поступить.
- Юль, чего он мог или не мог – я тебе не скажу. Одно выяснилось точно – он это пытался сделать. А по поводу сына – возможно у него на ребенка были свои планы. А вот про них мы уже не выясняли. Не наша это забота, как ты понимаешь. – Мужчина что-то продолжал говорить, а я уже не слышала. Шум в ушах превратился в ужасающий своей мощью грохот набата, и означало это только одно – быть беде. Эта единственная в данный момент четкая мысль накатила с такой силой, что внутри все поднялось, скрутилось и вызывало мерзкую тошноту.