Именно в таком состоянии я покидала стены заведения, которое дарило надежду и… страх. Обычный страх для одинокой женщины с ребенком. Как подтвердилось, в скором будущем, не с одним. Сказать, что меня испугала сама ситуация я вряд ли бы смогла. Все же, когда ты носишь продолжение того мужчины, которого любишь – то счастье перевешивает собственный испуг. Можно и непременно нужно наслаждаться этим самым счастьем. Но… только тогда, когда это совместное желание, стремление, решение. И тем более ожидание этого чуда. И первая моя беременность была именно такой – я подошла тогда к вопросу, серьезно взвесив все за и против, пройдя всевозможные медицинские осмотры и тесты. И тогда полностью была уверенна в муже. Но сейчас… сейчас мое состояние можно было назвать результатом банальной беспечности. Или влюбленности. Хотя, в нашем случае, хотелось верить что все же любви. Но мы не то, что не обговаривали такой исход нашего романа – мы даже не обсуждали вопрос совместного будущего. Просто наслаждались обществом друг друга, что в первый раз, что сейчас. Плыли по течению, ловя и сохраняя происходящее, как одни из самых ценных эмоций, ощущений, впечатлений. А вот такой итог был вполне логичен. Даже, несмотря на то, что я помнила о банальной контрацепции в виде таблеток. Но… как сказала моя врач, гарантировать стопроцентную гарантию от беременности может лишь один препарат «Спиодин». А там где есть двое, нужных друг другу людей противоположного пола, то новая жизнь найдет способ обойти все запреты и заслоны и пробить себе дорогу в мир, где любят и ждут.
И теперь мне нужно было признаться Виту в том, что происходило со мной. Пугала его возможная реакция на происходящее? Очень. Он же мог не отказаться или просто не желать. А я? Я бы в таком случае смогла все вновь взвалить на себя. Но теперь я уж точно этого не хотела. Без него не хотела. Именно сейчас я окончательно поняла, что больше не могу без него. Совсем. И готова ринуться к нему куда угодно. Вот только где это «куда»? И полностью отдаться уверенности, что это не мимолетное желание, а вполне серьезное решение, от которого будут зависеть дальнейшие наши жизни.
Все же сначала для себя с твердо решить: готова ли я простить Новицкого, или все же продолжать лелеять в себе обиды и боль, продолжать биться в паутине собственных неудовлетворенностей, слез и соплей. Это легко сказать, но сделать… Я никогда себя не относила к категории всепрощающих людей, при случае подставляющих вторую щеку. Да и учителя встретились на моем пути, лишь подтверждающие, что я так просто откинуть или забыть то, что мучает меня, не могу. А нынешнее положение уж точно обязывает задуматься над этим самым прощением. И его, и себя.
И самое главное, если решиться на прощение, то не будет ли выглядеть это в его глазах как признание моей собственной глупости, неуверенности и, вследствие, признание личного поражения – не справилась, не смогла...
Я всегда удивлялась и уважала умных женщин, которые умели доказать грамотно и красиво свою правоту даже перед самым стойким мужчиной. Сама же лично терялась в словах, фактах – даже самые аргументированные мысли при жестком взгляде собеседника терялись в моей неуверенности, страхах, эмоциях. Но только если это касалось личного. В рабочих моментах меня считали стервой, что было вполне оправдано и заслужено.
И теперь это личное предстало во всей красе. Конечно, можно выиграть было бы попробовать этот спор на одних эмоциях, делая скидку на неуравновешенное состояние из-за бушующих гормонов, но вряд ли это будет правильно. Ведь в таком случае не произойдет главного – не будут услышаны действительно настоящие мнения обеих сторон. И тогда внутри каждого останутся так и не выясненные/невыговоренные обиды, претензии. И не факт, что со временем они рассосутся, разбегутся. Скорее всего, будут нарастать снежным комом, превращая каждого из нас в обиженных угрюмых недолюбленных полудетей - полувзрослых. Тех, которые потом вновь и вновь будут тыкаться в эти же самые, повторяющиеся из раза в раз, проблемы.
- Куда же ты так мчишься, красавица, - тихий, чуть сипловатый голос разрушил мои невеселые мысли. И пока хозяин этого голоса что-то пытался втолковать мне, мужские теплые крепкие руки крепко удерживали за талию, не давая сделать шаг на дорогу, по которой сейчас мчались автомобили. – Что же ты так невнимательна? – взгляд темно серых, почти черных глаз, будто пробирался в душу.
Молодой человек, все так же продолжая меня удерживать, улыбался, продолжая что-то тихо втолковывать мне. Нет, я не слышала его слов – лишь тонула в омуте его невероятного взгляда. И читала в там все, что только могла: насмешку, смешанную с добротой; капельку злости с вкраплениями боли; чуточку теплоты, приправленной откровенно морозящей злобой и… тихую, еле уловимую заботу. Я плыла в этом взгляде, в этом ворохе колких страстей и эмоций, и понимала - я его узнаю. Или просто знаю. Я видела этот взгляд, причем не единожды. Нет, он не был каким-то родным, как впрочем, и близким, но то, что он был не посторонним – в этом точно была уверена. Но память настойчиво не желала открыть мне секрет этого знания: мои жалкие попытки ее напрячь и выдать нужную информацию с треском проваливались, тонули… именно в этом самом взгляде.