Прикусываю щеку изнутри, напоминая себе, что я на этот ужин не напрашивалась, поэтому беспокоиться о внешнем виде глупо.
Присаживаюсь на диванчик и совершенно не романтично ерзаю. Сидеть в стрипах неудобно — коленями подбородок подпираю. Наконец вытягиваю ноги и чуть откидываюсь на спинку дивана.
Мирон тем временем кладёт букет на край стола, садится рядом и откровенно жаждущим взглядом проходится по мне. Ощущение будто по коже прокатывается сотня раскалённых шариков. Вдобавок в воздухе витает совершенно необычное и в то же время приятное, густое сочетание ароматов: парфюма парня, аппетитных морепродуктов и цветов.
Голова немного идёт кругом.
Ничего не спрашивая, "начальник" берет из ведерка со льдом бутылку игристого напитка и с легкостью её откупоривает. Разлив розоватый напиток по бокалам, он протягивает один мне. Принимаю бокал и сразу ставлю на стол.
— На работе не пью. Ты понимаешь, что благодаря тебе я скорее всего не найду свои вещи в раздевалке? Девушкам я и так, как кость в горле, а ты ещё масла в огонь подлил! — не знаю зачем сотрясаю воздух. Понятно же, что ему безразлично.
Мирон небрежно пожимает плечами и пододвигается поближе. Всё внутри встаёт на дыбы от его близости. Хочется отодвинуться. Жаль, некуда!
— Между прочим мне потом ещё втискивать неотработанное в другие занятия, — размышляю вслух. Я сейчас готова нести всё что угодно, лишь бы не концентрироваться на собственных ощущениях.
Нарушитель рабочего процесса молча накладывает на тарелки всего понемногу.
— Зря стараешься. Я просто пережду полчаса. И вообще советую отстать от меня, я в жизни добровольно с тобой ничего иметь не буду, — пытаюсь до него достучаться. Несмотря на легкое чувство голода, я ничего есть не собираюсь. Только не с ним.
— Займи рот едой, — резко бросает. Вау, нервный какой. Мне кажется, что его даже потряхивает от злости. Вообще-то романтика и пена изо рта плохо сочетаются…
А что если довести его до ручки?! Выбесить окончательно и бесповоротно, чтобы держался подальше?!
— Тебе дать номер Руслана? — улыбаюсь во все тридцать два. — Позвонишь ему завтра в обед и извин….
Договорить не даёт канапе с креветкой, которым меня любезно заткнули! Хорошо хоть шпажку вынул!
Хам вместо того, чтобы убрать руку, невесомо проводит пальцем по моей нижней губе и прижимается теснее. Горячее дыхание на щеке и жар, исходящий от парня, отражаются на коже мурашками, разбегающимися по спине и рукам.
— Тебе идёт улыбка, — шепчет, задевая губами уголок моего рта. Наклоняю голову в сторону от Мирона и прикрываю глаза.
Невозможно не признать, что кроме хорошего генофонда, этот человек наделен природным магнетизмом. Есть что-то необъяснимо притягательное в его размеренных движениях, приятном тембре голосе и выразительной мимике.
А ещё я четко понимаю, что ужин и цветы — отработанная схема. О чём можно говорить, если в вечер знакомства он сначала предложил мне поужинать, потом подцепил двух девушек и снова пытался подкатить!
Это его modus operandi*.
— Мирош, завязывай. Я с такими как ты ничего общего не имела и иметь не собираюсь, — щёлкаю парня по носу и отправляю в рот ещё одну нежную креветку.
— Какими такими? — вкрадчиво уточняет.
Неужели обидела бедняжку, наступив на больную мозоль?
— Ты не имеешь представления ни о верности, ни о постоянстве!
— А верность — это спать с одним и тем же человеком десятилетиями? — не уточняет, а без зазрения совести глумится. — Открою тебе тайну — люди могут десятилетиями быть "верными", — заключает слово в воздушные кавычки, — но когда у одного из пары возникают нешуточные проблемы со здоровьем или появляется риск попасть за решётку, то чемоданы второго быстренько пакуются и верность превращается в пшик, — философствует, не прерывая зрительного контакта. Будто пытается вбить свои истины мне.
— Основываешься на собственном опыте? — задаю бестактный, но логичный вопрос.
— Наблюдение.
— Вот тебе ещё одно наблюдение — есть люди, которые не бросают любимых вне зависимости от обстоятельств!
— Надо не одну скважину исследовать, чтобы найти такого, — мгновенно парирует.
— Так ты мнишь себя исследователем?
— Нет, я секс люблю, — откровенничает, играя бровями.
— А можешь его любить на почтительном расстоянии от меня? Например, в Африке? Или тебя оттуда уже выдворили?
— Язва! — ожидала от него большей оригинальности!