— Проедемся, поужинаем и я смогу тебя убедить, — у него приятный баритон. Ещё бы смысл слов был иным.
— Послушай, цветик-семицветик, с волшебным как ты вообразил лепестком, у тебя на лбу всё написано, а я из одноразового предпочитаю только салфетки, — делаю вид будто комкаю салфетку и вздергиваю подбородок.
— Оставь порицание для тех, кто тянет на статью, у нас всё будет по любви и не один раз, — голос обманчиво мягок.
Кажется, слова задели и разозлили зайчика не на шутку. Ух ты, нежный какой.
— Ясненько. Ты люби, не стесняйся.
— Сладенькая, посмотрим, что ты утром скажешь.
А парень-то думает, что к успеху шкрябается! Вон как лыбится!
— Ребят, где у него кнопка переключения на нормального человека? — если она не ниже пояса, то я с удовольствием её нажму!
— Мир, — рычит его друг и кладёт руку на плечо. Молодец, светленький!
— А дай контакт места, где ты работаешь? — в разговор вернулась девушка.
Достаю из кармана толстовки кошелёк и протягиваю карточку.
А вот теперь пора бы нам разойтись!
Дверь, от которой мы так и не отошли открывается, и выходит Дима — владелец клуба и мой дорогой братец. Проклятье! Я же именно этого и хотела избежать!
Дима оценивает нас взглядом, обещающим только проблемы, и берёт меня под локоть.
— Виолетта, зайди!
Ааа! Не успела слинять, а теперь пора на эшафот.
3 Нам не по пути
Дима молча ведёт меня в свой кабинет. Судя по пыхтению и слегка подёргивающемуся правому глазу, сводному братцу моя беседа с конкурентами не пришлась по душе. Предчувствую душещипательную промывку мозгов. У нас и без того отношения в минусе.
Единственное в чём мы сходимся — мой номер хореографический и с партнёром. Мише с Сашкой деньги нужны перед рождением малыша, а я одна четыре раза в неделю находиться здесь в жизни бы не стала. Братец даже согласился платить Мише минималку. В принципе могло быть и хуже.
— Что ты хотел? — прокашливаюсь. В кабинете накурено так что лёгкие сигнал SOS активно посылают.
— Что от тебя хотел владелец клуба по соседству? — требовательно спрашивает Дима и закуривает. Однако, шикарная пожарная безопасность.
— Вариант в карты перекинуться устроит? — выгибаю бровь.
Развеивеяв дым рукой, сажусь на край стола.
— Виолетта! Не дерзи. Или ты забыла, что должна мне? — смеряет холодным взглядом карих глаз.
Забудешь тут. Как же. Долг платежом красен, вот я и плачу. Уже три месяца и ещё три осталось.
А всё потому, что около четырёх лет назад в семнадцать с половиной я, дитя несмышлёное, влюбилась. Влад был на два года старше и был такой нежный, обходительный, с прекрасным чувством юмора. Забирал меня после репетиций, ни на чем не настаивал. Уже тогда у меня был острый язык и это его лишь забавляло. Эти набившие оскомину бабочки были не только в животе, но кажется вообще повсюду.
Даже познакомила его с родителями.
Как слепой котёнок я не видела несоответствий между словами и действиями, где-то сознательно сглаживала углы. Идеализировала его во всём.
А потом…он остался у нас на ночёвку, родители как раз уехали отдыхать, а утром я оказалась в кошмарном сне. Влада не было, телефон не доступен. Но хуже всего то, что кабинет отчима и спальня родителей превратились в свалку. Я тогда испугалась так, что только икать могла. Собравшись с духом обратилась к Диме. Близкий всё-таки.
Андрей, отчим, воспитывал меня с семи лет, поэтому с Димка часто у нас бывал. Несмотря на пять лет разницы, нам было весело вместе.
У отчима раньше была сеть залов игровых автоматов, сейчас сеть контор, занимающихся ставками на спорт. Он не захотел превращать дом в форт-нокс и ограничился камерами, удачно спрятанными в интерьере.
По этим самым камерам Дима и определил, что Влад оказался далеко не принцем. В спальне он поживился дорогущими часами, в кабинете вскрыл ящик стола и утащил приличную сумму.
Миленький сюрприз, блин.
У братца уже тогда были свои деньги. Плюс Андрей его не ограничивал. Дима вложил свои наличные, купил такой же Ролекс и почистил видео. Я навела порядок и всё вернулось к нулевой отметке можно сказать.
Только Дима стал относиться ко мне как к грязи под ногтями. Постоянно придирался, командовал, грозился показать вырезанный фрагмент видео родителям, а мне было стыдно и не хотелось расстраивать их, поэтому я засовывала недовольство поглубже.
С восемнадцати начала жить самостоятельно и думала, что собственная глупость перестала мне аукаться. Смешно.