Сет все так же отводил взор, но Абаддон услышал его тихий выдох и улыбнулся.
— Тогда спасибо, что не смеешься надо мной.
Нет, он не мог смеяться над ним из-за этого, но он сожалел, что пришлось его отпустить. Больше всего на свете ему хотелось вновь обнять его, но не хотелось усложнять все еще сильнее.
Кроме того, время на исходе.
Он взял Сета за руку и подвел к кухонному столу. И хотя в такой тесноте было трудно, ему удалось присесть на корточки у ног Сета, их сцепленные руки лежали на коленях Сета.
— Я должен тебя кое о чем спросить.
— Хорошо.
— Ты знаешь, сколько времени…? — Боже, как же об этом спросить?
— Имеешь в виду до того, как я умру?
— Да.
— Не совсем. Я знаю, что уже недолго осталось, — в процессе голос Сета стал тише. — Думаю, неделя или две. А что?
— Я должен кое-что сделать. Меня не будет несколько дней. Не хотел, чтобы ты волновался, и не хотел… — он смолк, задохнувшись от этих слов.
— Ты не хотел вернуться и узнать, что я уже умер, — Абаддон вздрогнул, но Сет лишь улыбнулся. — У нас не было времени на рекламу или что-то еще здесь. Значит, собрание не намечается по крайней мере в ближайшие несколько дней.
Нет собрания — нет змей.
Нет змей — нет исцелений.
А отсутствие исцелений означало еще немного времени.
— Обещаю, я вернусь. Думаю, дня через три-четыре, не больше.
— Хорошо, — Сет высвободил одну из своих рук и накрыл руку Абаддона, как в игре, в которую играли дети, вытягивая руку из-под низа, чтобы положить ее сверху. — Я буду по тебе скучать, но я понимаю.
— Я вернусь.
— Ты уже это говорил, и у меня нет причин в тебе сомневаться. Насколько мне известно, ты никогда мне не лгал, — он улыбнулся, склонив голову. — Хотя, если подумать, ты всё еще должен мне мороженое.
Абаддон рассмеялся, покачиваясь на пятках.
— Какой вкус?
Сет озадаченно выгнул бровь.
— Любой?
— Выбирай.
Задумавшись, Сет коснулся пальцем щеки.
— Фисташковое. С карамелью и шоколадной крошкой.
— Полнейшая нелепость. Среди всех вкусов на свете ты выбираешь фисташковое? Это оскорбление мороженого по всему миру.
— Говоришь, что не можешь этого сделать?
Абаддон рассмеялся над вызовом.
— Чаша или рожок?
— Рожок.
— Стаканчик, большой рожок или маленький?
— Маленький.
— Будет сделано.
Достать его из бездны было несложно. Возможно, это небольшой обход правил, но со всей бумажной волокитой в Аду никто не заметит пропажу одного маленького рожка мороженого. Он вложил его в руку Сета. Такой простой жест, но он заставил сердце Абаддона сжаться от боли, и, прежде чем он успел подумать об этом, он положил другую руку на шею Сета и поцеловал его.
Осторожный поцелуй, мягкий и нежный. Как раз такой, чтобы ощутить сладость Сета, услышать, как у него перехватило дыхание, почувствовать, как Сет трепетал от его прикосновения.
Если он не уйдет сейчас, то не уйдет никогда.
— Я вернусь, как только смогу.
— Знаю.
Абаддон встал и попятился назад, желая увеличить расстояние между ними, перед тем как он нырнет в бездну. Но прежде, чем он смог заставить себя уйти, Сет заговорил:
— Абаддон?
— Да?
— Как думаешь, есть мороженое из Ада — это грех?
Абаддон хохотнул.
— Нет, если оно фисташковое.
* * *
Для смертных отделы транспортных средств были довольно паршивыми, но получив маленький номерок из автомата и присев в ожидании очереди, они вообще не замечали, что некоторые номера никогда не назывались. Даже после того, как все люди ушли и двери заперли, с десяток дьяволов сидели, развалившись на пластиковых стульях, и ждали. Разобравшись с одним офисом, он отправился в следующий, где простоял в очереди двадцать два часа, прежде чем ему разрешили обратиться со своим случаем к какому-то верховенствующему дьяволу с чесночным дыханием. Спустя четыре дня с того времени, как Сет получил фисташковое мороженое, Абаддон вернулся в свою кабинку в Аду. Отыскать свой стол под грудой служебок он не сумел, но заметил записку, прикрепленную к стене.
Абаддон: Готово. Ты — сочащаяся родинка на правой ягодице Сатаны. Надеюсь, тебя удалят. — Б
Абаддон вздохнул с облегчением. Ноги и спина болели. Голова раскалывалась, глаза пересохли и пекли, но, по крайней мере, всё было не зря.
Нужно отдохнуть, но сначала хотелось убедиться, что Сет в безопасности. Быстрым взглядом на лагерь Радужного Возрождения он определил, что в Джордии стояла глубокая ночь. Сет крепко спал в кровати. Его сладкое свечение усиливалось и затухало в такт ровного дыхания. Абаддон колебался, чувствуя, что все на свете было бы хорошо, если бы он только мог забраться в постель к Сету и прижать его к себе, но он сдержался. Он уже был измотан, и если бы ему удалось попасть в постель Сета — чего он не смог бы сделать, не прибегая к приемам, которые он больше не хотел использовать, — он, черт возьми, не захотел бы спать.