— Хорошо, — Абаддон вздохнул с облегчением, даже не удосужившись удивиться, что он вообще его почувствовал. Это означало, что он обречен, но едва ли его это заботило. — Так и должно быть. Я хочу тебя больше всего на свете, но тебе не место рядом со мной, — он поцеловал Сета в лоб, упиваясь сладостью, что казалось исходила от кожи Сета. Прикоснулся губами к прекрасным слепым глазам. Его сердце бешено колотилось, когда он спустился к губам Сета, целуя его, но стараясь не наседать. Стараясь не углублять поцелуй, даже хотя отчаянно хотел именно этого. Сет изменил положение, придвинувшись ближе и позволив их телам соприкасаться таким образом, что все тело Абаддона трепетало от возбуждения.
— Абаддон? — его голос звучал едва ли громче шепота, а губы скользили по губам Абаддона.
— Да.
— С тех пор как ты был здесь в последний раз, я много думал.
— И?
— Моя душа может и принадлежит Богу, — он взял руку Абаддона и направил ее к небольшой выпуклости между ног. — Но все остальное принадлежит тебе.
Как что-то могло быть одновременно и таким правильным, и таким неправильным? Как из-за этого он мог чувствовать и столько радости, и столько печали?
— Нет, — Абаддон уткнулся лицом в волосы Сета и застонал, когда член Сета начал твердеть под его пальцами. — Нет, ты не хочешь этого делать.
— Я ни разу в жизни не хотел чего-то сильнее.
— Это неправильно.
— Я никогда не знал прикосновения женщины или мужчины.
— Сет, пожалуйста…
— И я думаю, что, наверное, мне бы хотелось.
— Ох, черт, не искушай меня так. Ты понятия не имеешь, что творишь со мной.
Но хватка Сета на руке Абаддона не ослабла. Его набухший член согревал ладонь Абаддона, и Сет надавил, направляя руку Абаддона в ласке.
— Я умираю.
— Я знаю, — Абаддон поперхнулся, попытавшись остановить медленное движение руки и полностью провалившись. — Но это не значит, что ты должен пустить всё коту под хвост.
— Вовсе нет.
— Но…
— Я прожил праведно двадцать два года и не доживу до двадцати трех. Я хочу… — он сделал глубокий вдох и вновь заговорил едва ли шепотом. — Я хочу узнать, каково это — делить себя с кем-то, кого люблю. И если Господь такой милосердный, как я верю, Он простит мне один простой грех.
— Но не со мной! Разве ты не видишь, насколько это неправильно? Сет, о Сет, смотри. Сатана желает заполучить тебя. Он жаждет обладать тобой, завладеть тобой, чтобы просеять тебя, как пшеницу (прим.: просеять, как пшеницу — испытать искушениями).
Сет рассмеялся.
— Там не совсем так говорится.
— Достаточно близко.
Улыбка Сета была непорочной, лучезарной и прекрасной, словно восход солнца.
— Так просей меня уже, дурень.
И он притянул Абаддона в поцелуе.
Какая-то часть его мозга хотела сопротивляться, но все остальное заглушало этот тихий голос. Сет был умным, прекрасным и невинным, восхитительная сладость его души наполняла разум Абаддона, заставляя забыть обо всем, кроме своего желания. Он лишь слегка пошевелил рукой, проведя большим пальцем вверх по члену Сета через джинсы. Сет задрожал и ахнул в ответ, прижимаясь к нему.
— Да, — выдохнул он.
И зверь, с которым Абаддон сражался с того самого первого вечера, поднялся на дыбы в его сердце и разуме, наконец-то освободившись от оков. Да поможет ему Бог, но он хотел Сета совершенно нечеловеческим образом, и он устал с этим бороться. Он поцеловал Сета сильнее, зарычав, когда желание стало невыносимым, потянул его за одежду, в спешке разрывая рубашку Сета в то время, как подталкивал его к кровати. Он и не думал сдерживать эту страсть. Абаддон неуклюже расстегнул пуговицы своих джинсов, и Сет помог ему, нетерпеливо стянув их вниз по бедрам. Они оба, безрассудные и отчаянные, задыхались и торопились, пока наконец не упали голыми на простыни. Кожа Сета была холодной на ощупь, но его сущность была горячей, как солнце, его душа обжигала, будто конфета с корицей на языке Абаддона, и он напрягся, каждый миллиметр его тела натянулся струной и трепетал от желания, которого он не испытывал за все годы своего дьявольского существования. Это было слишком — слишком много желания и слишком много сдерживаемого голода — и когда мягкие пальцы Сета сомкнулись вокруг его члена, Абаддон вскрикнул. Яркое пламя вспыхнуло, ослепляя его, проносясь через него и выстреливая из члена безумными всплесками удовольствия, пока он не рухнул, задыхаясь и дрожа. Это было так ново, чуждо и невероятно, что ему потребовалась минута, чтобы понять, что произошло.