Дарси молчала, не желая увеличивать и без того возросшее напряжение. Хотя, напомнила она себе, перед ними стояла определенная задача, выполнить которую надо было в любом случае, так что о чувствах – своих и Эйдена – необходимо было на время забыть.
– Ты мог бы подробно описать мне Джулса? – попросила она.
– Зачем? – Эйден осуждающе посмотрел на нее. Дарси не обратила на это внимания.
– Разве нам не было бы проще искать Джулса, если бы мы могли описывать его людям? Ты ведь должен понимать, что, спрашивая о темноволосом человеке, который недавно приехал в Чарлстаун, мы рискуем никогда не получить ответа. Каждый день в порт приходят корабли, с которых сходят десятки брюнетов, а вот если бы мы могли показывать портрет человека, которого ищем...
– То наши шансы найти его стали бы реальнее, – договорил за нее Террел. Посмотрев на угли, тлеющие в камине, он спросил: – Ты умеешь рисовать?
– Я же говорила тебе, что преподаю детям Синклеров и уроки рисования в том числе, – напомнила девушка.
– Синклеры и их непослушные дети – выдумка. Признаться, я думал, что ты просто болтаешь.
Дарси поставила портрет на полку секретера так, чтобы дневной свет падал прямо на лицо Джулса.
– В таком случае мама бы обо всем догадалась, – сказала она. – С ней мне всегда приходится быть предусмотрительной и не очень отдаляться от правды. Одно из моих самых ранних воспоминаний – это уроки рисования. У тебя, случайно, нет угольных карандашей?
Эйден похлопал себя по карманам.
– Боюсь, что нет.
– Что ж, тогда попробую воспользоваться пером и чернилами, – заявила она, поставив перед собой чернильницу и выбрав перо.
Внезапно Эйден большими шагами пересек комнату и отворил дверь.
– Это может подождать – принесли наши ванны.
Не обращая внимания на натужное сопение нескольких слуг, неумело втаскивающих большую медную ванну в комнату, девушка обратилась к Эйдену:
– Поверь, это не займет у меня много времени.
Она так и не поняла, слышал он ее или нет, потому что его внимание было целиком занято слугами.
– Одну ванну поставьте за ширму, наполните горячей водой и прикройте ее, чтобы вода пока не остывала, – командовал он, – а вторую установите перед камином и тоже налейте в нее воду.
Пока Эйден занимался ваннами, Дарси рисовала Джулса, глядя на семейный портрет. Когда Эйден наконец закрыл за слугами дверь, она уже вчерне набросала лицо и попросила Террела сообщить ей некоторые подробности.
– А Джулс обычно бывает весел или задумчив? – спросила она.
Вздохнув, Эйден провел пятерней по взъерошенным волосам.
– Он бывает разным в зависимости от обстоятельств, – заявил он. – Помнишь, я говорил тебе о хамелеоне?
– Я никогда в жизни не видела ящериц, – призналась Дарси, добавляя штрихи к портрету. Потом, отодвинув его от себя и придирчиво осмотрев изображение, девушка добавила: – Только на картинках. Правда, однажды передвижная выставка привезла полудохлую ящерицу, но она была такая старая и пыльная, к тому же у нее не хватало одной лапы, так что мне она и живой-то не показалась.
– Ты бывала где-нибудь, кроме Чарлстауна? – спросил Эйден от очага.
Обернувшись, она увидела, что он стоит, опершись обеими руками о каминную полку, и, опустив голову, невидящим взором смотрит на угли. Решив, что постарается как можно скорее закончить болезненные для него расспросы, Дарси вернулась к портрету.
– Раза два я ездила в Бостон, – ответила она. – Мик возил меня туда.
– Вы там... зарабатывали?
– Воровством там я не занималась, если ты спрашиваешь об этом. Как Джулс причесывает волосы? На прямой пробор или нет?
– Кажется, он делает пробор слева. Так зачем же Мик возил тебя в Бостон?
– Повидаться с бабушкой, – проговорила Дарси в ответ, быстрыми штрихами рисуя волосы Джулсу. – А какой длины у него волосы? Они прямые или вьются?
– В последний раз, когда я видел его, Джулс находился под присмотром доктора Леклера, так что у него была короткая стрижка. А сейчас... Кто его знает? Думаю, ему пока что не до прически. Волосы немного вьются, – добавил он. – И что же твоя бабушка о тебе подумала?
Дарси добавила длинных кудрей вокруг лица Джулса.
– Бабушка думала, что я пришла поучиться тому, как надо чистить горшки в кухне. – Она смотрела на картину, задумчиво водя пером по губам. – Джулс мажет чем-нибудь волосы?
– Думаю, если у него достаточно средств, то он делает это, – кивнул Эйден. – Так, значит, ты не сказала ей, что ты – ее внучка? – И, не дождавшись ответа, он спросил: – А почему, собственно?
– Это было бы похоже на попрошайничество, разве не так? – заметила Дарси, делая волосы Джулса темнее.
– Так зачем ты поехала к ней?
– Просто мне хотелось посмотреть, какая она, узнать, что она за человек, увидеть, в каком доме выросла моя мама. Обычное любопытство.
– И что же ты увидела?
Дарси едва заметно пожала плечами. Она хотела было проигнорировать вопрос Эйдена, но раз уж он рассказывал ей о своем брате, хотя воспоминания о нем были так болезненны, то она просто должна найти в себе смелость и поведать ему о своих семейных неурядицах.
– Дом у нее большой, мебель дорогая, а бабушка... обычная пожилая женщина, которая живет в собственном узком мирке.
– Видно, она не видела дряхлой ящерицы на выставке, – усмехнулся Эйден.
Девушка с улыбкой посмотрела на него:
– Нет. Думаю, бабушка вообще много чего не видела. Террел приподнял брови:
– Включая собственную внучку, которая стояла перед ней.
– Бабушка и дедушка были против замужества моей мамы, и когда она все-таки вышла замуж, они отказались от нее. Думаю, им даже в голову не приходило, что у них могут быть внуки.
– Обидно, что твоя бабушка так и не знает, как много потеряла.
Его слова согрели ее, как теплое шерстяное одеяло в прохладную ночь. Наступило молчание, но оно не тяготило Дарси. Добавив еще несколько штрихов, она объявила, что портрет Джулса готов. Подойдя к Дарси, Эйден через ее плечо посмотрел на портрет. От его близости у нее по коже поползли мурашки, и, чтобы скрыть смущение, она принялась точить перо.
– Замечательная работа, Дарси, – тихо промолвил он. – Признаться, я даже не ожидал, что ты так талантлива. Если ты решишь бросить воровство, то вполне сможешь зарабатывать, рисуя портреты.
Стараясь не обращать внимания на дрожь удовольствия, пробравшую ее тело, Дарси аккуратно заткнула чернильницу пробкой.
– У моих знакомых никогда не будет денег на портреты, – промолвила она.
– Да, зато у таких, как твоя бабушка, они есть. Если хочешь, я могу тебя кому-нибудь порекомендовать.
– А когда эти представители высшего общества, эти образцы совершенства во всем и вся, поинтересуются, где я училась, что ты им ответишь? – Она покачала головой. – Нет уж, я не хочу унижаться, благодарю вас.
– Напрасно ты так, Дарси. Возможно, ты будешь приятно удивлена.
Господи, ей и в голову никогда не приходило, что голос мужчины может быть таким нежным. Сердце бешено забилось в ее груди. Догадавшись, что все дело в его близости, Дарси решила, что ей лучше держаться от Эйдена подальше. Обернувшись, она посмотрела на задние ножки стула, а потом перевела взгляд на своего компаньона и сказала:
– Если ты не возражаешь, я бы хотела принять ванну. Отодвинув для нее стул, Эйден прошептал:
– Если тебе нужен помощник для мытья этих роскошных локонов, то я готов выполнить его роль.
– Я сама справлюсь, – бросила на ходу Дарси, поспешив скрыться за ширмой.
– А я бы не возражал, если бы ты потерла мне спину.
– Тогда тебе стоит дождаться Чендлера, – выглянув из-за ширмы, произнесла Дарси.
Несколько мгновений она стояла, замерев на месте: она не хотела, чтобы Эйден застал ее врасплох, если ему вдруг вздумается зайти за ширму, а потому не решалась раздеться. Прислушавшись, но не услышав ничего, кроме его дыхания, Дарси молниеносно расстегнула пуговицы, сорвала с себя мокрую одежду и торопливо плюхнулась в воду, моля Бога о том, чтобы Террел не помешал ей и дал насладиться теплой водой и ароматным розовым мылом.