– Значит, – тихо заметила Дарси, – он собирался растранжирить все твои деньги, чтобы выгнать тебя из дома без гроша в кармане, когда тебе исполнится двадцать один год, и лишить тебя собственного наследства?
– И все это для того, чтобы я вел такой же образ жизни, как и тот жалкий простолюдин, что произвел меня на свет. – Он печально улыбнулся. – Но жизнь под его крышей многому меня научила. У семьи моей матери был небольшой коттедж в другой стороне Сент-Киттса. Ее родные часто проводили там каникулы. В одни из таких каникул дедушка встретился с моим отцом, и в результате была заключена сделка. Этот дом был частью приданого матери, и большую часть времени он пустовал. Как только отец выложил мне свой план, этот дом стал моим домом.
– Ты жил там один, Эйден?
– Я взял с собой любимых учителей и слуг. Каждый месяц я отсылал отцу чеки на определенную сумму, чтобы он не вмешивался в мою жизнь. Преподобный Стирлинг взял на себя заботу о моем воспитании. Он да Натан, которого отправили жить к Стерлингу после смерти его отца, большую часть времени проводили со мной. Вообще-то решение уехать из дома Террела было одним из самых удачных решений в моей жизни. Именно вдали от него я узнал, что мир вовсе не так уж черен даже на другой стороне острова.
– Но если ты жил отдельно, как же случилось, что Джулс смог ударить тебя графином и ножом для рубки тростника?
Эйден мрачно усмехнулся:
– Единственное преимущество жизни с негодяем в течение четырнадцати лет – это возможность самому превратиться в негодяя. Я решил даже превзойти его. Никогда не упускал случая зайти к нему, чтобы позлить его. Особенно когда выяснилось, что Джулс не такой уж замечательный сын, каким отец его представлял. Это, конечно, не с лучшей стороны характеризует меня, но я не собирался уползать от него на брюхе, поджав хвост, как ему того хотелось.
– Над Джулсом ты тоже издевался?
– Иногда вы бываете чересчур проницательны, мисс О'Киф, – заметил, посмотрев на девушку, Террел.
– Не совсем. – Она покачала головой, ласково улыбаясь ему. – Сомневаюсь, что я сама повела бы себя иначе. Полагаю, Джулсу были известны планы твоего отца?
Опустив голову, Эйден кивнул:
– При каждой возможности он старался встать выше меня. Особенно сначала. Теперь-то я жалею о том, что частенько оскорблял его. Это было нехорошо с моей стороны.
– Большинство подростков очень остры на язык. Что ты говорил Джулсу, чтобы обидеть его?
– Я старался напомнить ему, что он не так умен и способен, как я, и что даже если он унаследует все имущество отца, то в конце концов я все равно буду богаче его. У меня-то хватило ума сколотить состояние. А со способностями Джулса... Он может лишь потерять то, что получил. – Выпрямившись, Эйден откинулся на спинку дивана. – В общем, я все время крутился вокруг этой темы.
– Отец был согласен с твоей оценкой способностей Джулса?
– Да он весь желчью изошел бы, прежде чем согласился со мной или с кем-либо еще. Но у Фредерика Террела была одна особенность: для него сохранение богатства стояло на первом месте. Он, к примеру, даже и думать не мог о возможной смерти, если вдруг появлялась хоть малейшая угроза того, что часть его богатства будет истрачена зря. Защита его капитала была для него куда более значимой, чем ненависть ко мне. И вот поистине с дьявольской извращенностью он написал завещание, в котором оставлял все свое имущество Джулсу, но с тем условием, чтобы я был его хранителем. Он не оставил мне денег, но сделал меня ответственным за них.
– Возможно, – заметила Дарси, – это было нечто большее, чем желание защитить капитал и повернуть нож в ране. Представь, что он понимал, что ты – такой же негодяй, как и он, и потому втайне даже восхищался тобой. Если взглянуть на дело с такой точки зрения, то его распоряжение в завещании – нечто вроде комплимента.
Эйден от души рассмеялся:
– Спасибо тебе, Дарси. Своеобразный у тебя способ утешения!
– Тебе же известно, что ты далеко не безжалостный негодяй, – добавила девушка. – Если тебя не загонять в угол, то ты становишься очень даже приличным человеком.
– Можешь поблагодарить за это Натана. Этот человек обладает удивительной мудростью с самого детства, к тому же он не забывал следить за тем, чтобы и у меня развивались неплохие задатки. Думаю, это все из-за того, что он вырос у преподобного Стирлинга.
– А Натан знает о том, что вы – сводные братья? Эйден кивнул:
– Да, только мы с детства не говорили об этом. Мы, разумеется, помним о родстве, но на людях держимся подчеркнуто отчужденно. Я написал завещание, по которому в случае моей смерти все мое имущество переходит к нему.
– А Джулсу известно об условиях завещания твоего отца?
– Скорее всего да. Впрочем, в доме я не смог найти копии завещания, принадлежавшей Фредерику. Упреждая твой вопрос, сразу скажу, что она у него точно была. В среднем ящике письменного стола. Ему доставляло огромное наслаждение вытаскивать его и любоваться им. Думаю, Джулс украл эту копию, когда уезжал из дома.
– А в завещании указано, как долго ты должен исполнять роль хранителя имущества Джулса?
– До тех пор, пока он не выздоровеет и не проживет пять лет нормальной жизнью. – Террел приподнял брови. – Что, естественно, означает, что мне никогда не избавиться от этой ответственности.
– Если, конечно, Джулсу не удастся убедить суд в том, что он нормален, – вымолвила Дарси.
– То есть ты считаешь, что его кровавые убийства в Англии и Америке подходят к концу?
– Не думаю, – призналась девушка. – Что будет с имуществом, если Джулс умрет раньше тебя?
– Я унаследую его, отец перевернется в гробу и встретит меня у врат ада, чтобы наконец-то осуществить свою месть.
Вдруг Дарси пришла в голову ужасающая мысль, ее сердце замерло.
– Эйден, а если Джулсу известны условия завещания... Убийства никогда не происходят до того, как ты приезжаешь в город. Что, если он отправится в полицию и заявит, что убийца – ты, а не он? Он же может заявить, что ты пытаешься убить его, чтобы получить наследство?
Эйден посмотрел на нее с таким видом, словно желал узнать, отчего раньше ей не приходила в голову эта мысль.
– В этом ему ничто не может помешать, Дарси, – просто ответил он. – Ничто! Думаю, он непременно сделает это, если его все-таки поймают на месте преступления.
– Условия завещания таковы, что тебе будет весьма трудно убедить следствие в твоей непричастности к делу.
– Совершенно верно. Если он даст показания против меня, мне не отделаться от наказания. – Он мрачно улыбнулся. – Надо отдать Джулсу должное. Он очень аккуратен и сумел добиться того, что людей, знающих о его безумстве, совсем немного. Свидетельствовать против него смогут только Чендлер и Бланш, ну и я, разумеется. В показаниях Чендлера любой судья усомнится, узнав, какие нас связывают отношения. Единственная надежда на то, что Джулс все-таки будет наказан за свои преступления. – Террел пожал плечами. – Но если этого не произойдет, то мне надо уже загодя подумать о хорошей защите.
– Тебе не о чем беспокоиться, Эйден. Я смогу свидетельствовать в твою защиту. А кроме меня, Мик, Симус и Мейзи. Если это произойдет в Чарлстауне, то дело никогда не дойдет до суда. Мик позаботится об этом. Обещаю.
– А если это случится где-нибудь еще?
– Я смогу приехать, тебе только придется заплатить мне за проезд. Я буду готова весь мир пересечь, лишь бы помочь тебе. – Удивление и благодарность в его глазах тронули сердце Дарси. Решив, что молчаливая благодарность в данный момент даже лучше словесной, Дарси резко сменила тему разговора, пока Террел не успел ничего сказать. – Расскажи мне теперь о Бланш, – попросила она.
Прижав Дарси к себе, Эйден поцеловал ее в макушку, прежде чем ответить.