Мы с Муромцевым маршрут ведь как составили? Чтобы разнообразие было. На одном острове в чистейшей лагуне поплавать, на другом в деревню подняться, посмотреть, как местные устроились. Мой любимый остров – Аркос, третий на нашем пути. На нем даже маяк есть. Интересный, кстати, парнишка живет на этом маяке…
Только хотел рассказать хлопцам про смотрителя, как наружу выбрался наш корабельный домовой, Ваня Козулин, и давай бородищей трясти и салаг развлекать болтовней. Скучно доктору!
Как-то раз я взялся штудировать легенды Древней Греции, и там вычитал вот что: «Сатиры – жизнерадостные козлоногие существа, ленивые и распутные. Время проводят в пьянстве и охоте за нимфами».
«Ба! – думаю. – Это ж прямо про нашего Василича!» Но с тех пор, как капитан наложил строгий запрет на употребление чего угодно крепче кваса, Ваня потускнел, погрустнел, даже на баб перестал заглядываться. А ведь донжуан каких мало, хоть по нему и не скажешь.
Салаги расселись вокруг него на палубе, уши торчком. Я тоже аккуратно подошел, встал за гротом.
Ваня рассказывал историю, которой я от него еще ни разу не слышал.
Жил на свете моряк, который заключил пари с морским дьяволом.
Без большой беды к морскому дьяволу не идут. Жена утонула у моряка, и даже тело не вынесло на берег, чтобы убитый горем вдовец мог предать его земле.
Но дьявол пообещал, что моряк снова будет с любимой, если принесет морю жертву: утопит десять десятков кораблей. А коли не сможет, сам отправится в услужение к повелителю волн.
Так сказал морской бес, и они ударили по рукам.
Моряк любил жену больше всего на свете. Он поклялся, что выиграет пари. Морской дьявол хитер, сказал моряк, но он не знает, что такое любовь. Ему неведомо, на что способен ради нее человек.
И вот моряк нанялся на корабль под черным флагом. Три года спустя он был боцманом. Еще через три года – капитаном. Моряк выкупил корабль, прекрасный быстроходный корабль, и сколотил команду отчаянных головорезов. Он нападал на суда и топил их. С каждой новой схваткой его опыт и хитрость росли, как у матерого волка. Он не брал пленных, не продавал в рабство женщин – лишь отправлял на дно корабль за кораблем, и там, откуда он уходил, волны становились багровыми от пролитой крови.
Так прошло десять лет. Лик жены не потускнел в его памяти: моряк по-прежнему любил ее так же сильно, как в тот день, когда они принесли клятвы перед алтарем. Пленники напрасно молили пирата о пощаде. Он ожесточил свое сердце, ибо знал: каждая новая жертва приближает его к встрече с любимой.
Наконец пробил час, когда еще один корабль скрылся под водой, и это был последний из десяти десятков. Рассмеялся счастливо моряк, глядя, как водоворот затягивает безжизненные тела, и крикнул: «Эй, морской дьявол! Смотри же! Я выиграл!»
Лишь эхо его голоса было ему ответом.
Обернулся моряк и увидел, что палуба корабля пуста. Ракушки и черные водоросли облепили борта изнутри и снаружи.
«Эй, дьявол!» – снова позвал он и махнул рукой.
Огромная зеленая волна поднялась перед ним и застыла, покорная его воле.
«Дьявол!» – рассердился моряк.
И увидел, как утопленники зашевелились на дне.
«Дьявол…» – совсем тихо проговорил моряк, и страшные морские твари всплыли из подводных глубин и уставились на него, готовые исполнить каждое его слово.
И понял моряк, что отныне дьявол – это он сам.
С тех пор сидит моряк на подводном троне, а рядом утопленница-жена: обнимает его белыми руками, шепчет посиневшими губами ласковые слова, и волосы ее колышутся вокруг них, точно сети.
Ибо если ты заключаешь пари с морским дьяволом, будь готов к тому, что дьяволом окажешься ты сам.
…Закончив, Козулин поднялся и ушел, а мои подопечные разволновались.
– Что-то я не въехал! – говорит Руденко. – Фигня какая-то.
Рыжая на него глянула, как на дурака, но промолчала. Зато парнишка с красивым именем Стефан ответил, да серьезно так:
– Зло, которое вызвал дьявол в душе моряка, превратило его самого в дьявола.
– А прежний куда делся?
Муж рыжей вмешался:
– Может, его и не было никогда. Я так понимаю, это притча о том, что нет никакой злой силы вне нас. Только внутри.
Вот те раз, думаю. Медведь-то далеко не так туповат, как мне поначалу показалось.