Я не обратил на нее особого внимания, поднялся в мансарду, открыл дверь в свою комнату и увидел сидящую на кровати милую рыжеволосую даму.
Она встала мне навстречу, подошла и сказала:
- Маргарита.
- Импоссибль! - только и нашелся я что ответить. Это действительно было невероятно. Ведь у подъезда стояла "реношка", а не геликоптер. А до Парижа, куда я днем звонил Маргарите - как от Москвы до Киева!
28 августа
-Первый час ночи, - сказала появившаяся в этот миг за моей спиной мадам Велли, - но это не имеет значения.
Я не мог произнести ни слова.
Мадам Велли принесла в мою комнату чай, и мы втроем расселись возле низенького столика.
Впрочем, никакого волшебства не было. Просто автоответчик Маргариты устроен таким образом, что для удобства даже передает ей записанную информацию по телефону в том случае, если она набирает специальный код. Поскольку Маргарита работает переводчиком в фирме, а они нужны круглосуточно, она может себе позволить путешествовать, время от времени названивая домой, чтобы узнать, не ищут ли ее.
Вот и сейчас она возвращалась из Ниццы в Париж и в очередной раз позвонила к себе и услышала мой голос.
А так как все равно ехала через Прованс, решила посмотреть, что сталось с ее когда-то знакомым маленьким шестилетним мальчиком через тридцать лет.
- Это невероятно, - повторил я, - таких совпадений не бывает. Но ты не изменилась!
Маргарита улыбнулась.
- Приятно слышать, но и ты тоже...
- Конечно, прошло всего каких-то тридцать лет!
Я закружил ее по комнате.
- Я приготовила вам постель, мадам, - сказала хозяйка, - рядом с комнатой нашего московского гостя.
Это означало, что пора спать. Но это было исключено. К утру мы с Маргаритой знали друг про друга все. Более того, она обещала довезти меня до Парижа и показать этот таинственный город.
- Ты машину водишь? - спросила меня Маргарита.
- Да, - ответил я. Я даже взял с собой водительские права на всякий случай.
- Чудно, поедем по очереди, и завтра вечером будем в Париже.
29 августа
Мадам Велли и ее пес Толик вышли нас проводить. Она не взяла с меня очередную порцию денег ни за ночлег, ни за хлопоты, ни за еду.
Я оставил ей в подарок три картины, написанные мной под впечатлением посещения ателье Сезанна. Она была в восторге. Я подарил ей свою книгу, оставил московский адрес и пригласил в гости осенью. Буду возить ее на "ниве" и показывать все, что она захочет. Толика я поцеловал в мокрый нос.
С мадам Велли мы обнялись.
- А мне дадут вашу визу? - спросила она.
- Дадут, - ответил я, - и без очереди, - добавил про себя. Ведь у нее же французский паспорт.
В записной книжке я сделал запись: ночлег и еда в Провансе - семьсот, примерно, франков - это за неделю. Прикинул, сколько у меня осталось: по крайней мере, еще на неделю жизни.
Зеленые холмы Прованса скрыли вскоре Экс из виду.
- Хочешь за руль? - спросила Маргарита.
- А какой ближайший город?
- Марсель, конечно. Но если хочешь, заедем еще в Мартиг. Это маленький городок, но очаровательный, потом поедем в Марсель. Сделаем крюк. А в Марселе, ты говорил, тебе надо зайти в консульство?..
- Я ведь не думал, что буду еще в Париже, зайду там. А Мартиг я видел, когда горели леса. Там, кстати, живет одна из Матрениных дочерей: а по вечерам по всему побережью бесплатно кормят жареной рыбой...
- Так берешь руль?
- Сразу после Марселя, если не возражаешь.
- Тогда сразу после Марселя я подремлю, а пока подремли ты. У тебя есть полчаса.
Ну да, поспишь тут, во Франции, в "рено", да еще рядом с женщиной, которая за рулем да которую к тому же не видел тридцать лет. Как бы не так!
Я надел темные очки и стал в четыре глаза смотреть на мир, который столь внезапно пожелал вдруг мне открыться.
Вскоре блеснуло Средиземное море, показались мачты большого порта.
Я улыбался.
- Слушай, а ты правда журналист? - вдруг спросила Маргарита.
- И юрист, и географ. Правда, географ липовый.
- Как это?
- А когда я защищал диссертацию "География преступности", в ВАКе присвоили мне степень кандидата географических наук вместо юридических. Потом выдали еще один диплом...
Маргарита рассмеялась.
- А почему спросила, ты такой был маленький...
- Детонька, я подарю тебе свою книгу, вот держи, деланно-покровительственно проговорил я и протянул ей книгу, последний из экземпляров которой я носил в рюкзаке.
Не выпуская руля, она взяла ее и спросила:
- Детективы?
- Почти, скорее милицейские истории, у нас теперь в издательствах хозрасчет, поэтому книгу с сыщиком на обложке напечатать легче. Они раскупаются. Но ты, если хочешь, почитай Лермонтова.
Маргарита помолчала.
- А тебе не кажется, что наша встреча невероятна?
- Может быть, но ведь всякая случайность, как известно, есть проявление закономерности.
- Это уже что-то из диалектики.
Мы оба рассмеялись.
Можно было ехать в Париж и не заезжая в Марсель, но моя давняя знакомая решила показать мне этот город. Здесь меня удивило многое, но более всего как неожиданно, прямо по ходу движения, возникла статуя знаменитого микеланджеловского Давида, которую я видел в Москве в Музее изобразительных искусств.
Но чтобы на улице!
Мы повернули как раз в ту сторону, куда смотрел Давид и куда он направлял свою пращу. Поплутали по переулкам и остановились у здания, красный флаг на котором не оставлял сомнений в том, какому государству эта территория принадлежит. Но в консульстве нам не повезло.
По селектору, не открыв ворот, меня подробно расспрашивали, кто я такой, для чего во Франции, по какому вопросу обращаюсь.
Потом все-таки окончательно решили не открывать: дескать, нет никого из канцелярии. Никого - это тех чиновников, кто правомочен отметить мое пребывание за границей. "Приходите завтра!" - прозвучало привычное сочетание. Здесь оно прозвучало странно.
На мое возражение, что живу я в Провансе и это, прямо скажем, не ближний свет, и что завтра приехать мне сложно, микрофон недружелюбно выключился, и я остался в чужой стране, не принятый своими. Может быть поэтому возле консульства не было страждущих получить визу.
Однако настроение у меня не ухудшилось.
Мы сели с Маргаритой в машину и поехали дальше.
У выезда из города я залил в "реношку" горючего (на наши деньги полтинник - литр) и мы помчались в Париж.
Километров двадцать Маргарита дремала, а потом я вынужден был ее разбудить.
Широченную трассу, где даже я, не особенный любитель быстрой езды, легко шел со скоростью девяносто и сто, перегораживал длиннющий шлагбаум.
Что он означал, я не знал: на нем был белый плакат со множеством надписей. Впрочем, для таких, как я, был сделан выразительный рисунок.
- Платная дорога?
- Да, возьми деньги в "бардачке".
- Ты забыла, я рассказывал тебе, что капиталистический образ жизни не может испугать советского журналиста и юриста, который любит мыть посуду. У меня есть.
Маргарита опять заснула. А я вышел из машины, наменял мелких денег, чтобы у следующих шлагбаумов не вылезать, расплатился, и мы поехали дальше.
Через два часа я почувствовал, что смертельно устал, - меня начала убаюкивать скорость, но жаль было будить и Маргариту.
Я стал прижиматься к обочине, но тут она проснулась.
- Отдохни.
Через несколько километров у дороги появилась "петелька" - крошечный кемпинг на три машины.
Я остановил "рено", вылез, сел в стоящий тут же шезлонг с тентом и вырубился, едва успев расстегнуть ворот рубахи.