– Ещё какой, – он изобразил самодовольную усмешку, а вот глаза оставались серьёзными. – Но я никому бы не пожелал хоть когда-то столкнуться с особенностями моего дара. Нет, от него, безусловно, есть польза. Но и вреда он может причинить немало.
– Ну хоть намекни, что ты можешь с этим даром делать? – не желала сдаваться я. – Или покажи… мелочь какую-нибудь.
Меня на самом деле распирало от любопытства. Почему-то показалось безумно важным выяснить хоть что-то об этой его особенности.
Мик задумался. Потом вдруг достал из кармана монету и, на пару мгновений зажал её в кулаке. А когда раскрыл, на его руке лежал металлический шар правильной формы. Несколько долгих секунд я ошарашено пялилась на эту круглую штуковину, не в силах поверить своим глазам. Слышала, конечно, что подобное возможно, но видеть воочию довелось впервые.
– Это называется энергетическое преобразование предметов, – спокойно пояснил Михаил. – В принципе, я любую неживую материю могу менять. С живой такое не прокатит.
С моих губ сорвался нервный смешок.
– Было бы круто, если бы ты умел живую менять, – проговорила, веселясь. – Стал бы самым известным в Союзе пластическим хирургом. Менял бы людям части тела по их желанию за пару минут.
– Пф, – отозвался Мик. – Вот уж спасибо, не надо. Лучше я продолжу работать, где работаю.
– А где ты, кстати, работаешь? – задала новый вопрос. – Ты и когда мы столкнулись сегодня сказал, что работа зовёт.
А он вздохнул и всё-таки признался:
– В полиции.
– Ого, а кем? – мне на самом деле было интересно говорить с ним и узнавать о нём больше.
– Да так. То тем, то тем, – ответил неопределённо. А заметив непонимание в моих глазах, пояснил: – Два месяца стажировался в группе быстрого реагирования. Потом перевели в следственный отдел младшим помощником младшего помощника. Недавно назначили на должность заместителя смотрителя архива. Это наискучнейшее занятие, поверь. Правда, иногда вызывают поучаствовать в задержании. Когда нужно сделать всё тихо, мирно и незаметно. Тут мы с Андрюхой отлично работаем в тандеме. Так что считай меня мальчиком на побегушках.
И картинно развёл руками.
– И нравится тебе такая работа? – напомнила я.
– Нравится, когда дают работать. В остальное время, это просто просиживание штанов.
– Но, наверное, есть перспективы? – задала новый вопрос.
– О, – он странно рассмеялся. – Вот с перспективами у меня как раз всё в полном порядке. Это даже не перспективы, а перспективища. Но пока приходится пробовать себя во всяких глупостях. По словам отца, мне нужно понять и прочувствовать разные профессиональные отрасли. Посмотреть на них изнутри. Для общего, так сказать, развития.
Я задумчиво кивнула, а в голове информация начала складываться в выводы.
– Значит, у тебя очень обеспеченный отец. Вероятнее всего, серьёзный бизнесмен, который рассчитывает, что когда-нибудь ты займёшь его место, – озвучила свои выводы.
– С чего ты взяла? – Мик изобразил удивление и недоумение. Но если удивление было настоящим, то недоумение ‒ точно наигранным.
– Ты легко соришь деньгами, значит, у тебя их много, – принялась рассуждать вслух. – Сам ты очень молод, следовательно, они родительские.
– Мне двадцать четыре. Думаешь, я не могу сам достойно зарабатывать? – возразил он.
– При нашей первой встрече тебе было двадцать два. В универы и академии на Даркаре принимают с восемнадцати. Учёба там продолжается около пяти лет. Значит, ты тогда был ещё студентом и сам зарабатывать не мог.
– Неправда. Я знаю очень многих ребят, которые умело совмещают работу и учёбу, – возразил Мик. – И прилично зарабатывают своими талантами.
– Да, такие есть. Но это не про тебя, – заявила без сомнения. – Ты вообще материальные блага считаешь неважными. Мелочью. Ты и в пиццерии на чай оставил сумму, равную сумме нашего заказа.
Он недовольно свёл светлые брови к переносице.
– Ладно. Твоя догадка верна. И про отца ты правильно угадала. А что ещё можешь про меня сказать?
Мы вместе с даром удовлетворённо улыбнулись.
Я окинула Мика изучающим взглядом. Теперь куда более внимательно осмотрела его руки, лицо, долго вглядывалась в глаза, которые при свете яркого солнца оказались не чёрными, а тёмно-серыми. И, конечно, обратилась к дару. Но что странно, тот теперь выдавал мне настоящие странности.
– Слушай, а ты уверен, что тебе нужно заниматься делом своего отца? Мне кажется, тебе будет не интересна управленческая работа. В тебе много энергии, жизни, эмоциональности. Ты – авантюрист, но добрый и с принципами. Уверена, что я не первая, кому ты вызвался помогать, даже ничего толком не зная ни обо мне, ни о ситуации.