– Молчите или я вас высажу прямо здесь!
Я приняла разумное и своевременное решение заткнуться.
Тихие, покорные и робкие официанты сновали от столика к столику. Мы сидели в самом конце зала. Это место выбрала я, мотивируя открывавшимся удачным обзором, но на самом деле мне не хотелось смущать Андрея моим видом, который был здесь явно ни к селу ни к городу. Народец в этом борделе подобрался исключительный. По всему судя, они насмотрелись фильмов про английскую аристократию девятнадцатого века. Не хватало лишь тростей, цилиндров и клюшек для гольфа. В другое время я бы обязательно отколола какой-нибудь трюк, чтобы разбудить это спящее царство, но сейчас все мое внимание было сконцентрировано на пальме, за которой виднелся картофелеобразный нос Митрича, а также Ленкина лошадиная физия и Наташины коленки.
– Смотрят, смотрят – доморощенные церэушники – просто глаз не сводят. Скрылись в пампасах, закамуфлировались под аборигенов и наивно полагают, что сумели достойно замаскироваться. Непрофессионально, – я вела репортаж о слежке.
– Что будете заказывать? – Юный мальчик в форме официанта с кислым лицом склонился надо мной в почтительном поклоне.
– Половинку картошки в мундире, дуэт из соленых огурцов, а еще очень много водки, – мне хотелось посмотреть, как он удивится, но он аккуратно стал принимать заказ.
– Дама шутит, – Андрей укоризненно покачал головой.
– Ничего дама не шутит. У меня, между прочим, хронический гастрит, а вы хотите, чтобы я травила свой многострадальный желудок всеми этими экзотическими морепродуктами сомнительного происхождения. Будь вы на месте моего гастрита, что бы вы сделали, увидев какую-нибудь устрицу лицом к лицу?
– Лариса, вы когда-нибудь бываете серьезной? Хоть изредка? – И этот туда же. Меня постоянно обвиняли в несерьезности. Все. Ну, может, за исключением братца, который просто балдел от моих неприличных шуточек и разнообразных приколов.
– Ладно, так и быть, – мне стало жаль моего спутника и мальчика-официанта заодно. – Давайте тогда этих вареных розовых уродцев с хвостиками и салат, что ли, какой-нибудь.
– Дама просит креветок, – разъяснил мой великолепный и на удивление понятливый спутник. Он тоже сделал заказ. Я взглянула на пальму. Линия фронта не изменилась. Дислокация оставалась прежней.
– Вот паразиты. Залегли и не двигаются. Поглядите только.
– Не обращайте внимания, Лариса, а лучше выберите аперитив. Как насчет сухого мартини?
Похоже, он принимал меня за одну из этих изящных рафинированных дам с оттопыренными мизинчиками и томными очами.
– «Джонни Уокер», черный, двойной, со льдом. Пора уже выучить мои вкусы, все-таки как-никак я претендую на роль вашей избранницы, и, кстати, начинайте бросать на меня нежные страстные взгляды, ведь подразумевается, что вы в меня уже почти влюблены.
– Доведете вы меня, Лариса. Я сейчас действительно начну что-нибудь в вас бросать. От «чувств-с». Потяжелее, – Андрей смерил меня взглядом, который можно было назвать нежным с очень большой натяжкой, но тут принесли креветок, и я оставила Андрея в покое.
– Ужас какой!.. Какие-то мутанты. Где вы их ловите, таких здоровых? Они ничем таким не болели перед смертью? – допрашивала я официанта. – А почему они в кожуре, их надо было освободить от оперения перед кулинарной обработкой. Теперь мне придется ковыряться в них ножом, а я, между прочим, боюсь любых хирургических вмешательств. Да и нож-то толком держать не умею.
Мальчик слегка покраснел и пытался что-то объяснить недоверчивой и капризной мне, но я не успокаивалась:
– И цвет у них какой-то неестественно фиолетовый. Где вы их храните?
– У нас все продукты свежие, – обиделся официант. – Креветки еще час назад, можно сказать, ползали (думаю, мальчик хотел пошутить).
Я всплеснула в отчаянии руками.
– Ползали. А вы их в кипяток! Живьем! Бесчеловечно! Обратите внимание, Андрей Николаевич, вы везете даму ужинать, не выяснив заранее ее отношение к флоре и фауне. Должно быть стыдно…
– Мне стыдно?! Навязались на мою голову и мой бумажник. Вот теперь и разбирайтесь с вашими членистоногими самостоятельно. А то сейчас отправлю вас домой своим ходом, – Андрей старался скрыть улыбку.
Официант растерянно хлопал глазами.
– Ступай, мой юный друг. Ступай и на досуге поразмысли о бессмысленной жестокости этого мира, – отпустив его величественным жестом, я вздохнула и зверски набросилась на бедных фиолетовых жертв кипятка, одна из которых вдруг выскочила у меня из тарелки и, чересчур ловко для вареной проскользнув под соседний столик, остановилась. Такой вот пассаж.