Ей, видимо, надоело ждать поползновений с моей стороны, поскольку по возвращении из следующего тура она встретила меня едва ли не у трапа самолёта и куда-то помчала на такси, даже не поинтересовавшись моими мнением и желанием.
В дороге меня начали догонять СМСки с советами от ребят. Содержание некоторых из них было таким, что у меня начали дымиться кончики ушей. От греха подальше я даже отключил телефон.
Маша привезла меня к себе на дачу. Ну, разумеется, день-то рабочий, и родители в городе.
Этот тур был абсолютно безумным. В некоторые дни у нас было по два шоу в день. Мы едва успевали переезжать из города в город. К концу тура мы, ну я-то точно, едва передвигали ноги. Постоянно хотелось спать. О еде я уже не вспоминал. На сцену мы выползали на автопилоте, и только энергия зала позволяла нам дожить до второго отделения. Ну, а тогда открывалось второе дыхание, и последняя часть концерта, как обычно, проходила на ура.
Я прекрасно понимал, какие наполеоновские планы строила в отношении меня Маша, но сейчас я рад, что тот день закончился именно так, как он закончился.
На даче не оказалось света. Уезжая, родители на всякий случай привернули рубильник. Но не тот, что над счётчиком, а другой, находившийся на улице, в будочке-сарайчике. Не любившей строительные работы на даче Маше, разумеется, знать о втором рубильнике было неоткуда.
Я был настолько вымотан, что сразу плюхнулся на диванчик, предоставив Маше разбираться с поисками электричества. Я решил дать ей пострадать, а потом явиться супергероем-спасителем и предложить растопить печку и на ней сготовить ужин. С мыслью, что вот прямо сейчас я встану и героически разрешу возникшую проблему, я вытянулся на диванчике и… проснулся уже утром в той же позе, но уже под двумя одеялами.
Маши в комнате не было. За окном шёл дождь.
То, как мы по телефону со стремительно тающей зарядкой объясняли таксисту, как нас найти в садоводстве, где нет ни названий улиц, ни номеров домов, можно излагать отдельной историей.
И как на ближайшей репетиции стебались надо мной парни, когда я появился с разбитой скулой и повязкой на руке. Это голодный я, наконец-то завидев подъезжающее такси, резво рванул по мокрому крыльцу на мокрую же траву и нехило так навернулся.
Такси в тот день развезло нас по домам. Вот только Маша, похоже, на меня ужасно обиделась.
========== Часть 17. Если женщина что-то просит, ей надо непременно дать. Иначе она возьмёт сама ==========
Я, видимо, падая с крыльца, нехило приложился головой, так как внезапно сам стал строить планы относительно того, как бы и в самом деле как-нибудь где-нибудь уединиться с Машей. И так, чтобы никто не помешал!
В общем, стал я думать, но у меня не придумывалось ничего. Везде в это нерешаемое уравнение попадали либо Эллочка, либо родители, то мои, то Машины.
Всё кончилось тем, что в моё недодуманное уравнение с множеством неизвестных вломилась сама Маша. Во время тура по области и близлежащим городам как-то раз поздно вечером после шоу, фактически ночью, на пороге моего номера материализовалась она.
Я уже собирался заползать в кровать, когда за дверью послышалось сначала шуршание, потом — поскрёбывание, а после него — полноценный стук. С мыслью «Да кого ж там принесло?» я, уверенный, что это кто-то из своих, распахнул дверь.
— Привет. Мальчики мне сказали, где тебя искать.
«Нда-а-а… Надо будет выяснить, кто эти мальчики, и почему они так стремятся устроить мою личную жизнь», — сделал зарубочку на будущее я, но посторонился, пропуская Машу в номер.
Она вошла и с любопытством огляделась. Разбросанные, вернее, разложенные в правильном творческом беспорядке костюмы, обувь, одежда.
— В общем, я пошёл спать, — объявил я и, повернувшись к Маше спиной, заполз в труселя, бросил на спинку стула полотенце, которое намотал на бёдра, перед тем, как открывать дверь. — Как я понимаю, своим ночлегом ты не озаботилась. Можешь занять диванчик. Спокойной ночи. Ночью не шуметь. Меня не будить, не кантовать. Утром я должен быть свежим и работоспособным. Всё — завтра, — объявил я и накрылся одеялом, совершенно не задумываясь, как Маша будет спать на куцем угловом диванчике без подушки, одеяла и постельного белья. Вас бы на моё место после двух шоу подряд — вы бы тоже забыли о правилах приличия и гостеприимства. Пусть даже по отношению к непрошеным гостям.
***
Я, довольный как тот хрестоматийный кот (Я крут! Да! Йуху-у-у!), уткнулся носом куда-то Машке в ухо. Резиночка с моих волос к этому моменту куда-то уже съехала. Потом, кстати, мы её искали по всему номеру и так и не нашли. На языке мешался волос. Я вяло попытался отплеваться. Не вышло. Я вытянул его изо рта. Тьфу ты… Длинный. И не разберёшь в полутьме, чей. «У меня хвост отрос, кажись, длиннее, чем у Маши. Подстричься, что ли?» — лениво подумал тогда я.
И тут Машка саданула мне кулачком. Не больно, конечно. Но, учитывая момент, неожиданно.
— Я вообще-то тоже хочу, — услышал я.
О чём это она? Я поднял голову.
— Шевелись давай. И побыстрее.
Понятнее мне не стало.
— Кончил? Так вот я тоже хочу.
Для верности Маша ещё и тряхнула меня.
«Чёрт… Вот всё-таки не нужно было этого делать», — вяло шевельнулось в моём мозгу. Я же, как мог, пытался объяснить ей, что лучше остаться друзьями. «Ну, началось…» — мысленно вздохнул тогда я.
***
Дубль два прошёл лучше. После чего я, совершенно не вспомнив советы старших коллег относительно резиновых изделий и унитаза, не распутывая себя от Машкиных рук-ног, завернул нас обоих в одеяло и задрых.
Завтрак мы оба благополучно проспали. Когда же мы с Машей спустились в местную кафешку, я порадовался, что никого из наших в ней не было. А ещё я задавался вопросом, как Вадику наутро после ночки, явно проведённой не в полном одиночестве, удавалось выглядеть так свежо. Я, в отличие от него, смотрелся как-то не очень: сонный, зевающий, взъерошенный и мятый. Впрочем, посмотрел бы я на вас: Маша всю ночь отнимала у меня одеяло, спихивала с подушки и крутилась, как сбрендивший вентилятор.
За едой Маша пребывала в страшной задумчивости. Ну неужели мой ответ ввёл её в такой ступор?!
Утром, в очередной раз разбудив меня, Маша выдала:
— Вот теперь ты должен на мне жениться.
— Фигушки, — ответил я и вытащил из-под Машкиной головы свой выкрашенный под енота хвост. — С чего бы вдруг? Это ты на мне должна. В качестве компенсации моральных издержек. Соблазнила, совратила и увлекла в мир греха и разврата. И вообще, рано мне жениться. Я ещё маленький.
— В каком это смысле? — развернулась ко мне Маша.
— В самом прямом. Совратила несовершеннолетнего — значит, ты мне теперь должна, — с как можно более серьёзным выражением лица объявил я. — С тебя теперь разные плюшки и ништяки.
— Подожди, но ведь на сайте написано…
— А там опечатка. И город не тот, и день рождения перепутали. Восемнадцать мне будет только в конце октября.
========== Часть 18. Проблемы в раю ==========
Перед прибытием автобуса, который должен был отвезти нас в следующий город, я успел проводить Машу на электричку, привести номер в благопристойный вид и успеть к заявленному времени спуститься с вещами в фойе.
Вопреки моим ожиданиям, парни надо мной не ржали. Но об искавшей вчера меня Маше не вспомнили, возможно, лишь потому, что автобус к указанному часу к гостинице не прибыл. Куда он делся, ясно не было. Время стремительно утекало, и на звонки на номер, указанный в договоре, никто не отвечал. В итоге мы отловили водителя-гастарбайтера (с маршруткой, разумеется, вместе) и, посулив ему денежку, попросили отвезти нас в соседний город.