- Эй, сынок. Ну как я его? - подмигнул мне отец, возвращая шляпу на свои каштановые длинные кудри.
- Высший класс, отец, - стукнул своим кулаком о его кулак. Это было что-то вроде семейного знака. В нашем роду всегда говорили: "Когда ударяются два камня, рождается искра". Искра. Вот, что нужно каждому человеку.
Мы шли по городу, минуя улицу за улицей, лёгкий ветерок слегка дул в спину, подгоняя нас вперёд, будто старый добрый друг хлопает тебя по спине и говорит, что всё будет хорошо. В скором времени мы прибыли на торговую площадь в центре города. Рынок раскинулся на островке, который соединялся с остальным городом каменными мостовыми. Город стоял на реке Сивизаре, а сам город назвали в её честь Сивизарь. Рыбаки сосредоточенно пытались что-то поймать в этой реке. Видать, они были любителями. Ибо каждый в городе знает, что в городской речке уж точно не стоит делать 3 вещи. Это её пить, купаться, и уж тем более ловить рыбу. Зная привычку наших горожан избавляться от нечистот и мусора, причём очень не цивилизованным способом, я бы на месте рыбаков нашёл место, где не клюёт башмак через раз.
Мы прошли мимо причудливых рыбаков, и рыночный запах усилился многократно, стоило нам перейти через мост. Сильные запахи специй, свежих и не очень продуктов ещё на подходе к мосту еле ощутимо щекотали мои ноздри. Но стоило подойти вплотную к нему, этот запах буквально бьёт по твоему обонянию, захватывает тебя в заложники. Всё бы ничего. Вот только дурные запахи смешивались с приятными, в итоге создавая взрывную смесь из пота, вонючей вчерашней рыбы, специй, свежих фруктов, лавок с горячей едой, перегаром вырубившихся на земле пьянчуг и завсегдатаев таверн, и, конечно же, я и мой отец сразу же уловили запахи нашей лавки. Лавка Моргана Вуда. Он занимался тем, что добывал различную ценную древесину. Признаться, качество у него всегда на высшем уровне, да и цены не вырывают твои глаза и не давят на слух, когда их слышишь. Мы подошли к его прилавку. Он сразу нас узнал, на его лице невольно прорезалась улыбка. Обычно он всегда сидит с суровым кислым выражением лица, пожёвывая колосок ржи во рту, закинув ноги на свой же прилавок. Он был одет в чёрную кожаную броню, лёгкую и эффектную. Смотрелось зрелищно и внушительно. Я слышал, что многие наёмники предпочитают именно такую экипировку. Как мне было известно, Морган был потомственным контрабандистом, уже много поколений никто не может уличить его семью в этом окончательно. Ходят слухи, что он поддерживает парий и активно сотрудничает с ними. Возможно, по этой причине все кидают на него косые взгляды и брезгуют покупать его товары.
Помимо прекрасных образцов дерева на его прилавке можно было увидеть уникальные образчики кузнечного, ювел ирного, портняжного и другого рода дел и искусств. У него так же можно сделать заказ, и на какое-то время он исчезает из города. Хотя он всегда исчезает из города. Торгует он только в такие дни как этот. Сегодня был понедельник. Именно в понедельник он открывает свою лавку, пополняя её новыми товарами. На рынке его прозвали чёрным дельцом, наверняка, инквизиция с него глаз не спускает. Хотя инквизиция следит за всеми нами абсолютно, наверное, её агенты караулят нас везде, даже в старом добром месте вселенского уединения мы не можем остаться тет-а-тет с самими собой.
Морган и отец обменялись крепкими рукопожатиями. Я знал, что Морган был единственным, кто иногда по вечерам заходил к отцу домой с флягой какого-нибудь креплёного напитка. Они часто вели задушевные разговоры у семейного камина. Огонь потрескивал в лоне крыльев птицы асхи, постыдно подслушивая их разговор, огонь заманчиво плескался в хрустальных бокалах собеседников, пытаясь догнать напиток, бьющийся о стенки прозрачного стеклянного барьера. Но огню не суждено было встретиться с ним, а напитку ощутить тепло помимо губ моего отца и Моргана, которые касались бокала, чтобы немного пригубить напитка, и впустить его аромат в своё тело, давая теплу разливаться внутри себя.
- Динадан, Оргрум, как я, чёрт подери рад, вас снова видеть, - он кинулся и заключил нас в крепкие объятия. Довольно странная привычка, хотя, наверняка, на то были свои причины.
- Вижу, ты в добром здравии, Морган, и всё ещё живее всех живых, - оба разразились мальчишеским смехом на всю округу, многие удивлённо приподняли бровь, хотя секунду спустя, потеряв всякий интерес, безучастно опустили глаза и продолжили заниматься своими делами. Я тоже был рад видеть Моргана. Он иногда захаживал к нам в мастерскую и рассказывал о мире. Очень много рассказывал про парий, что на самом деле они куда свободнее и благородней, чем знатная часть этого замшелого городишки. Рассказывал про духов, про зачарованные леса, про различные места на нашем необъятном континенте. Чего только он мне не поведал. Признаться, я хотел той свободы, которую может обрести пария. Но здесь были и свои нюансы. Я снова невольно вспомнил мать и взгрустнул. Вокруг всё на миг стало не живым и серым, время будто замкнулось в одном паршивом моменте и тянулось отнюдь не секунду и не две, а гораздо, гораздо дольше. Хлопком по спине отец привел меня в сознание.