- Да, пожалуй, ты и в самом деле можешь мне помочь. Подстриги меня. Назначь время. Но только вечером. Идет? Скажем, завтра?
29
Регула и мой шурин Кристофер не торопились уходить, несмотря на роликовые коньки и билеты в кино. Кристофер даже вызвался сварить кофе, но я отказался. Он все-таки показал мне кофемолку, «оригинальную, из пятидесятых», электрическую, приобретенную через Интернет, насыпал в нее для убедительности кофейных бобов и, нажав на кнопку, привел в движение моторчик. Кофемолка громко заурчала. Регула отрезала кусочек сыра и сообщила, что обещанные мамины леденцы так пока еще и не пришли, а дети их ждут. Типично для Регулы, такая обидчивая.
- Анна и Йонас не стоят для нее даже кулька липких конфет, - с досадой произнесла она.
- Вы что, не собираетесь кататься? - напомнил я.
Тем временем дети шумно носились по дому в пижамах, таская за собой на веревочке игрушечные машинки. Никаких признаков усталости. Когда родители надели роликовые коньки и за ними захлопнулась дверь, детские глаза устремились на меня с разгоряченных мордашек. Мне стало ясно, что племянники ждут от меня сейчас не песенок и сказок. Чего же тогда? Битвы на подушках?
- Я кое-что придумал!
В хозяйстве Регулы, среди аккуратно сложенных припасов, я нашел пачку сахара, высыпал его в кастрюлю и, подлив молока и добавив немного сливочного масла, включил электроплитку на самый сильный нагрев. Варить эту штуку можно лишь на очень горячей плите, иначе молоко свернется. Йонас и Анна стояли на стульях и по очереди мешали ложкой.
- Что у нас получится? Карамель, как на бабушкиной фабрике? У нас тоже конфетная фабрика!
Желтоватая гуща превратилась в вязкую светлую массу, над кастрюлей стало горячо, как на полуденном солнце. Я вытер губкой эмалированный край и объявил, что «не должно остаться ни одного нерастворившегося кристаллика сахара, иначе это уже не карамель». В стакан воды мы добавили каплю карамели. Она округлилась и стала похожа на маленький кусочек янтаря.
- Великолепно!
Я вылил массу на мраморную дощечку, которую Анна и Йонас щедро смазали перед этим растительным маслом, и нарезал бурую лепешку на кубики. Как сказала бы Регула, важно, чтобы кусочки получились одинакового размера. Иначе начнутся ссоры и драка.
Дети лежали в постели, когда Регула и Кристофер добрались до пика драмы из жизни южных штатов, разыгрывавшейся перед ними на экране. Я устроился поудобней на кушетке с бархатной голубоватой обивкой - она сохранилась еще со студенческих дней Регулы и красивей за эти годы, конечно, не стала. В практических делах Регула разбирается лучше моего, умело организует семейную жизнь и управляет ею, словно маленькой фабрикой, на которой все время появляются новые проблемы и задачи. Детский сад с занятиями рукоделием, затем школа с домашними заданиями, дни рождения, спорт, музыкальная школа. Мне-то легче, все-таки я дядя - заглядываю к ним, когда захочется, потом пропадаю снова и получаю ту долю семейного уюта и семейной жизни, какая мне требуется.
Сквозь открытую дверь я слышал, как бормочет во сне маленькая Анна. Для Клаудии ребенок означает переворот всей ее жизни. Справится ли она? Кто отец ребенка? Завтра, пожалуй, я получу ответы на многие вопросы.
Я порылся в стопке журналов, но обнаружил лишь «Треккинг» с рекламой спортивных мероприятий. В сущности, надо предложить Регуле махнуть вместе с детьми к матери в Цюрих. Почему бы и нет? Анна и Йонас разместятся наверху, в наших детских, поучатся на озере плавать, станут помогать фрау Берг на кухне. Со временем поездки к бабушке превратятся в привычку. Кай часто гостил на каникулах в Руре у родственников Александры.
Анна что-то вскрикнула во сне. Я встал. К моей белой рубашке прилипли тонкие шерстинки с пледа. Если мама устанет от Регулы и внуков, их можно просто переселить в гостевой домик.
30
На следующее утро бегать не хотелось - слишком жарко. Как обычно, я принял ледяной душ, оделся и тут же вспотел опять. Рубашка липла к телу. Все предвещало сильный ливень. Но на небе не было ни облачка. Вчера я отобрал для детей самые ровные и красивые конфеты. Отходы от карамельного производства я принес в салон и высыпал в вазочку. Впрочем, охотников на бурые обломки не нашлось. Дела шли нормально, без особых событий. Мы красили, причесывали, сушили феном одну голову за другой, а в полдень устроили во дворе водяное сражение. Хофман наблюдал за ним со своего балкона, словно молчаливый зритель с трибуны стадиона. Явилась к нам Теадора, в первый раз после родов. Принесла целый альбом с фотографиями узкоглазых, лысых близнецов. Она кормила новорожденных грудью. Ее волосы стали тонкими, пробор ужасающе расширился. Я долго возился с ней, делал массаж, втирал свой бальзам.
Я так и не посвятил Беату в секрет Клаудии - как-то не было настроения говорить еще об одной беременности и выслушивать ахи и догадки, которые автоматически за этим последуют. Время от времени я подталкивал карусель других тем, долго болтал с телевизионной комиссаршей, освежая ее рыжую гриву. Правда, темой снова было убийство, но, к счастью, лишь на телеэкране. Клиентке предстояла длинная череда съемочных дней, новое криминальное расследование, съемки всех сцен вперемешку, без всякой хронологии. Только когда фильм разрежут и смонтируют, убийство окажется в начале, а арест в конце. Я умолчал о том, что много раз пропускал серии из ее предыдущего фильма, и спросил, много ли реализма в телефильмах, например, каждое ли убийство расследуется до конца? В реальной жизни, утверждала актриса, раскрываются девять из десяти преступлений. И, что интересно, в случае бытовых преступлений убийца, как правило, бывает из ближайшего окружения жертвы. Дядя, друг, сосед. Я заметил, что это не слишком успокаивает.
Клаудия явилась, как и было договорено, в половине седьмого, точнее, чуть позже. Ее волосы блестели, лицо в самом деле стало круглей и мягче. Гормоны делали свое дело. Я убирал свое рабочее место после предыдущего клиента, и Клаудия присела, положив на колени сумочку, словно на вокзале.
- Ты хочешь что-нибудь попить? - спросил я.
- Спасибо, позже. Я тогда попрошу сама.
После окончания рабочего дня мои сотрудники испарились за считанные минуты. Беа тоже молча собралась и ушла, сухо попрощавшись. Лишь Деннис все еще возился у себя.
Клаудия опять замкнулась, не сразу теперь разговоришь. Я повел ее к раковине, мыть голову. Она вдруг вернулась и забрала с собой сумочку - типичный женский рефлекс. Сидя у раковины, она откинула голову назад и закрыла глаза, как делают все. Шумела вода.
- В первый раз я тебя мою и стригу, - заметил я. Клаудия лишь слегка улыбнулась. - Обычно я знакомлюсь сначала с волосами, потом с человеком. А с тобой все наоборот. - Мне подумалось, сколько всего мы пережили с ней вместе за последние недели. Две смерти, кучу подозрений, жаркие дни.
В глубине салона, во владениях Беаты погас свет. Деннис тоже уходил. Я попросил Клаудию пересесть на мое рабочее кресло, положил ей на шею полотенце и начал расчесывать волосы.
- Ты уже решила, как поступишь дальше? - спросил я. - Возьмешь отпуск по уходу за ребенком? И как отнеслась к этому известию Ева?
- Хороший вопрос, - ответила Клаудия. - В редакции еще ничего не знают. Ты первый.
- Я польщен, - в шутку отозвался я. - А отец-то знает?
Губы Клаудии упрямо сжались.
- Отца это не касается. Он не будет иметь никакого отношения к ребенку. Я справлюсь сама. Он мне не нужен.
- Не сомневаюсь, что ты справишься.
- Я не планировала. Так уж получилось. Отцу ребенок не нужен, и это жаль. Но что делать? Возможно, так даже лучше. - Ее глаза блеснули.
- Могу ли я узнать?..
- Нет, не можешь. Но теперь я прошу принести мне сока. Пожалуйста, апельсинового.