Ванька! Дважды на одни и те же грабли! Или — в одно и то же место… Так даже артиллерийская болванка не попадёт!
Лихая баба: ночью с Чарджи кувыркалась, только что — с Хотеном. Ещё от него не остыла, а уже и меня на себя тянет. Заманивает… «на приволье поиграть». Слушай, ты, «инцест второго рода», это только в уставных отношениях отход-подход должны выполняться единообразно. А вот в неуставных — «отдание чести» следует варьировать. Во избежание привыкания и потери чувствительности.
Хотя… может, она и права — нафига выдумывать и заморачиваться, когда у меня с чувствительностью… и остротой восприятия — всё в порядке. «Как у волка на морозе». И в части глаз, и в части… остальных частей тела.
Блин! Крышу сносит! Спокойно, Ванёк! Стоять! Спокуха. В Советском Союзе не было секса — вот он и кончился. Не секс, конечно. А на «Святой Руси» — есть. И ещё восемь веков будет точно. Восемь веков непрерывного… процесса общения. Всех со всеми. Во всех вариантах. Кроме этой птицы. Которую «не поймали». Береги силы, Ваня, восемьсот лет такого занятия… тут головой работать надо. Ты у нас кто? Ты у нас прогрессор. Ну-ка, спрогрессируй чего-нибудь. И быстрее, а то она уже свой подол через коленки перетягивает! Что-нибудь со свалки, что-нибудь из домашних заготовок, что-нибудь старенькое… Которое как новенькое… Быстрее! А то мозги вышибет! Опа! Есть!
– Ты… эта… встань-ка.
– Чегой-та? Тута хорошо. Сено такое… мякенькое. А, Ванечка? Ты подойди, пощупай. Сено-то…
– Я сказал: встань.
– Да полно тебе, Ванюша, лёжа-то лучше. Стоя-то… росточек у тя маловат ещё — не дотянешься.
– Встань. На колени.
Светана, задумчиво разглядывала меня, продолжая неторопливо поглаживать низ живота. Потом, вероятно сочтя такой вариант в пределах допустимого, вздохнула: «ох уж эти детские капризы», без суеты, плавно, «волнительно», перевернулась на живот. Несколько потопталась по утрамбованному сену, выдёргивая край подола из-под коленок, устроилась на четвереньках спиной ко мне, и, наконец, даже не глянув через плечо хоть мельком, поинтересовалась томным голосом:
– Ну, где ты там? Милёнок.
Точно. Она — лукавее. Я ещё и не дёрнул ни за что, а она уже не взглянула. Только встала так… характерно.
Мда… При визуальном контакте с таким… ракурсом… в душе моей возникли… глубокие сомнения: а не переоценил ли я свою решимость? А также стойкость, мудрость и непокобелимость. Вот как я ей сейчас… Но на глаза попалась безрукавка, оставленная Хотеном. Эта-та ещё от предыдущего не подмылась, а тут я… вслед за смердом моим… «члены одного кружка». Причём — не революционного. Люди, конечно, все равны, но между ними надо делать хотя бы небольшие антракты. Для гигиены.
Я обошёл её по кругу, полюбовался наглой, покровительственной и многообещающей улыбкой, и почти незаметным волнообразным движением её спины. «Ракурс» и в этом ракурсе выглядит… «волнительно». Погладил её по голове, наблюдая за уменьшением доли покровительственности и уверенности в её усмешке. Сменяемыми неуверенностью и сомнением. И, ухватив её сквозь платок за волосы, одновременно сдёрнул из-под опояски свои штаны. Она ошарашено уставилась на явившийся солнечному свету мой «инструмент воспроизводства человечества». Резко дёрнулась назад, одновременно высказывая, с помощью различных междометий и отдельных звуков, своё недоумение, неприятие и даже где-то возмущение.
«Закрой рот, а то муха влетит» — русская народная мудрость. Не муха, но влетело. Она ещё пыталась вывернуться, как-то отодвинуться. Почувствовав во рту инородное тело… Конечно — инородное. Родного такого у неё нет. Она раскрыла рот до предела, панически стремясь избежать даже прикосновения к… к этой гадости. Раскрыла так широко, что я мог бы, при желании, провести полную диагностику её гланд. И всё продолжала попытки вывернуться из моего захвата за волосы.
Я уже говорил об особенностях здешней одежды. Туземные штаны поясов не имеют. Их подтягивают чуть ли не до подмышек, сверху это накрывается рубахой до колена, а посередине перевязывается опояской. Опояски бывают весьма разные. От дорогих, шитых золотом и серебром поясов и кушаков, до дешевеньких лыковых и пеньковых верёвочек. У меня сегодня простенький такой вариант уровня несколько ниже среднего — просто круглый кожаный ремешок. Не в этом суть. Главное отличие от брючного ремня — штаны сваливаются, а пояс остаётся на месте. И всё, что на поясе. Например, ножичек Перемогов.