– А у Кудри — больше.
Мы постепенно дошли до согласия в движениях. Всё что надо — растянулось, где надо — смазалось. Тут бы и продолжать. Но увы. Непрерывная болтовня давала кое-какое занятие для головы, но тело следовало своей логике. Девка, уловив нарастание расходимости процесса в форме увеличения частоты и силы моих толчков, заволновалась:
– Эй! Ты чего? Ты погоди. Ты куда?
Туда, голубушка, туда. Куда со времён Адама все мужчины. Почему, собственно, человечество и не добралось до «древа вечной жизни». Всё из-за этой спешки. Как с деревом «познания добра и зла» научились «познавать», так до вечности уже и руки не доходят. Потому как — заняты. Вот как у меня сейчас — плотным прижиманием твоей, детка, отсутствующей задницы к корню моего, извините за выражение, «нефритового жезла».
Интересно, а почему эту часть человеческого тела сравнивают именно с этой мономинеральной горной породой? Наверное, из-за уникальной вязкости: обломки нефрита очень сложно расколоть на куски. И прочность — прочность нефрита соизмерима с хорошими сортами стали.
Ну, вообще-то, да. Несколько преувеличенно, но я старался.
Я с удовольствием оценил количество и качество собственных «любовных судорог». Растёшь, Ванюша. И копаешь глубоко, и наливаешь до краёв. И это — правильно. Теперь можно и осмотреться. Сухан с Пригодой уже устроились вокруг какого-то платка, постеленного на земле, под деревьями. Пора уже и перекусить. Похлопал девку по голой попке, ласково щёлкнул её ноготком в анус, от чего она ойкнула, дёрнулась вперёд и соскочила с отработавшего программу инструмента. Своевременно — самое время отправиться к месту приёма пищи.
Как сказал господь Адаму, изгоняя первых людей из рая: «в поте лица будешь есть хлеб свой насущный». Пойду, попотею. Всё чётко по слову божьему: Еве он вдогонку повелел «и к мужу своему иметь влечение». Так что, по слову Создателя, «жрать тебе, парень, от пуза, и чтоб бабы за тобой толпой бегали». Создатель-то наш… забавником был. Хотя почему — «был»?
Чувство глубокого удовлетворения от исполненного долга позволяло смотреть на мир лениво-доброжелательно. Молоко было тёплым и чересчур жирным на мой вкус. Какие-то мысли о необходимости сепарации, пастеризации и дезинфекции вяло шевельнулись в мозгу. Но думать совершенно не хотелось. Воспоминание о ночных кошмарах по поводу ведьминого «оборота» вызвало лишь собственный иронический хмык. Было как-то… умиротворённо.
Снизу, от пресловутого «древа познания» в форме поваленного топляка, поднималась Беспута. Несколько в раскорячку, несколько в наклонку. Да, не легко даётся хлеб насущный этим «жрицам». Вот бы как-то стандартизировать «стыковочные узлы». Под мой стандарт. Но в живой природе это процесс медленный, указом президента или введением ГОСТа — не реализуемый.
«Однажды Лев Ландау, гениальный физик и большой любитель женщин, попал на семинар к академику Лысенко. По завершению Дау уточнил суть проповедуемого:
– Так вы утверждаете, что если растения тренировать, то у них появятся свойства, которые передадутся по наследству?
– Да. Вы точно уловили суть моего учения.
– Если, например, у коровы отрубить ухо и у её телёнка, и так далее, то получится порода одноухих коров?
– Совершенно верно.
– А как же девственность?
Ответом ему было глубокое молчание со стороны кафедры и и не менее глубоко задавленный хохот со стороны последних рядов аудитории. Больше Дау к Лысенко не ходил. А для исследования поставленного вопроса ходил к своим студенткам и аспиранткам. Что часто возмущало его супругу.
– Нет, вы представляете! Эта свиристелка опоздала на свидание на целых пятнадцать минут! А Лева вышел из дома без кашне! В такую-то сырую погоду!».
Многолетнюю пшеницу я тут прогрессировать не собираюсь. Передача полезных свойств по наследству меня пока тоже не волнует. А вот данный конкретный экземпляр требует адекватной подготовки и регулярной тренировки. Будем тренировать. Регулярно. Тем более — она моя роба. Так что должна быть постоянно готова. К приёму внутрь. А то вон как её. Сейчас просить чего-нибудь будет. Ну что ж, она своё отработала. «Директор сказал: «у нас каждый труд почётен» и записал адрес».
Но нормальной беседы не последовало. Беспута, обозрев наш пикник, сразу поинтересовалась:
– Ты ещё будешь?
– А что, тебе так понравилось? Хочется сразу повторить?
– Не. Зацепил ты чего-то. Мне нынче — уже всё. Мне уже — домой. Может, её?
Она мотнула головой в сторону Пригоды. Та сидела на коленках чуть в стороне от нашего импровизированного стола. Только сейчас я обратил внимание на выражение её лица. Та самая смесь ужаса и отвращения, которую я когда-то представлял себе, размышляя на тему «Ванька страшный и ужасный». С очень большой примесью безысходности и неотвратимости. После вопроса Беспуты Пригода прижала, как здесь часто делают бабы и девки, кулачки ко рту. И быстро-быстро отрицательно затрясла головой.