Искренне верующий человек превращается в игрушку «менеджеров» своей веры. Искренне неверующий — в игрушку себя, своих страстей, своего ума. Кому живётся лучше: мячику, который пинают двадцать здоровых мужиков в трусах на футбольном поле, или мячику, который прыгает сам по себе? Ну, наверное, смотря кого чем «надули».
– Вот что, Ноготок, будут приставать — посылай ко мне. Твоё дело — молчать. Моё дело — отвечать. Давай каждый будем делать своё.
Нормалёк. Гитлера цитируешь, Ванька. Тот тоже обещал солдатам вермахта принять все их грехи на себя. «Идите и убивайте. Бог — с нами. Gott mit uns». Эта надпись была на пряжках солдат прусской, потом — германской армии. Она же, на русском языке, в Большом Государственном Гербе Императора Российской Империи. Так что канцлер был не первым. Во все времена бывали разные «фюреры», которые выдавали своим последователям «всеобъемлющую индульгенцию». Тотальное освобождение от грехов именем божьим.
А почему нет? Если наказание, «кары господни» носят тотальный характер, если они ниспосылаются на целые народы и местности в форме мора и глада, то и прощение должно быть тотальным. Принцип индивидуальной ответственности за грехи свои, за своё личное действие или бездействие, в христианстве постоянно заменяется ответственностью коллективной. А раз «все равны перед богом» и его карами, то есть и такие, кто «равнее». Если есть святые, блаженные, праведники… у которых с ГБ «особые отношения», которые могут отмолить не только свои личные прегрешения, но и чужие, то они, естественно, могут, «основываясь на наработанных, устоявшихся, накатанных связях» в этих, уж воистину «высших сферах», выдавать и индульгенции. Вполне по Некрасову:
Пожалуй, наиболее массовое освобождение выдал сам Иисус — он освободил всё человечество от «первородного греха». Хотя какое отношение имели его современники к событиям четырёхтысячелетнего (по Торе) прошлого? Ну, наверное, прямое. Господь-то явно не владеет понятием «срок давности».
А проблему оценки греховности конкретно убийства человека человеком наиболее точно решил Симон де Монфор, предводитель крестового похода против еретиков-альбигойцев в Южной Франции. Когда его спросили:
– Как отличить еретика от «доброго христианина»? И, соответственно, благое дело очищения лика земного от слуг диавольских от греха смертного в форме нарушения заповеди «не убий»?
граф, благословлённый на этот поход самим Папой Римским, ответил:
– Убивайте всех. На небесах разберутся.
Небо уже начинало сереть, когда мы вернулись «под крышу дома своего». Дом — есть, крыши — ни одной. Пора кончать эту разруху. Субботник им, что ли, спрогрессировать? Так ведь не Советская власть — по субботам и так все работают. А в воскресенье работать — страшный грех. При царе Алексее Михайловиче за это так кнутом били… Интересно, а какой сегодня день недели? Ладно, пока не знаешь — не согрешишь.
Начинаем… начинаем с уборки покойников. Начали. И понеслось…
Убиенных — на коней вьючить? Или как вирника вывозили — на носилки цугом? — А фиг вам, православные. Кони ночь работали, теперь пусть отдохнёт скотинка. Я вам не французский кавалерист в августе 14-го: «лошадь должна быть как женщина — всё сама. И ещё возить меня в атаку». Нет уж — сами носилки из жердей сделаете, сами ручками потянете. Не далеко — не надорвётесь.
Запасы провианта кончились. Сколько чего надо взять в Пердуновке? А надо? А на сколько человек? А на какое время? А вообще — чего дальше будет? Строиться? Где будем строиться? Ставить новые подворья вокруг заимки? Мои в один голос: «низя». Воды проточной нет. А где? Возле Пердуновки? Надо смотреть. Ни Рябиновку, ни «Паучью весь» толком расширять невозможно — они на холмах стоят. Подножья этих возвышенностей в половодье вода заливает. Для селения нужно высокое место. Но чтоб вода была рядом. Споры на эту тему меня просто взбесили. Но мужики зацепились серьёзно. Я же специально их по разным парам развёл, к разным носилкам приставил. А они друг с друга глаз не сводят, всё норовят друг к другу подобраться да в морду плюнуть. Так всю дорогу и переругивались нещадно. Естественно, Чимахай с Ивашкой. Зато чуть не бегом добежали. Вот из чего «перпетум мобиле» делать надо: из человеческих глупости да гонора!
Но насчёт воды — вопрос серьёзный. «Птицы» привыкли воду брать в ручейке. В болотном бочажке, в речке. Охотники, одним словом. Ну, так они почти все и вымерли. Ивашко последние годы воду из Снова потреблял. Пошла баба по воду, принесла с речки пару вёдер. И так три-четыре раза в день. Но Ивашка-то ещё и по Южным землям побегал. Где воду просто так не найдёшь. Он смысл в колодцах с этой стороны видит. А мне моя санитария довлеет: нельзя поить людей водой из открытых источников. Особенно — в населённой местности.