— Ну да, — ответил он с веселым смехом и улыбкой… улыбкой, которую я так хорошо помнила.
— Сюда еще никто не возвращался, — заметила я. Это было правдой. На моей памяти и насколько я могла судить по рассказам других студентов, которые уже были старшекурсниками, когда я только поступила сюда, ни один из учеников Зоны Дня не возвращался сюда после выпуска.
Юдика Совл был старше меня на три года, он завершил обучение и покинул школу две зимы назад. Должна признать, я была не на шутку увлечена им. Он был необычайно талантлив и сногсшибательно красив. Он и сейчас оставался высоким и стройным, но его длинные черные волосы были острижены довольно коротко и превратились в аккуратную, практичную прическу. Он тоже всегда был добр ко мне и терпеливо переносил мою неуклюжую и излишне прямолинейную «страсть», как называл это Мафродит. Он никогда не относился ко мне как к ребенку и не позволял насмешек над моей бестолковой и капризной влюбленностью, которая была для всех очевидна.
— Закрой дверь, Юдика, и присаживайся, — скомандовал секретарь. Потом повернулся ко мне.
— Возвращение одного из наших учеников — действительно крайне редкое явление, — заметил он. — Юдика прибыл сегодня вечером, так что у нас не было возможности представить его другим студентами и поприветствовать его здесь, в его и нашем доме. Я хотел отвести его в верхнюю залу, но тебе стоит услышать хорошие новости раньше других, Бета.
Мой разум перепрыгивал от одной мысли к другой, перебирая возможности и пытаясь представить обстоятельства, которые привели его обратно. Я знала, что всех нас ждет одна судьба — служение ордосу. Неужели Юдика был признан непригодным для этого служения? Может быть, его отправили обратно в Зону Дня, для дополнительных тренировок, которые помогут ему лучше справляться с возложенными задачами?
— Я здесь по делу, — начал Юдика. Он говорил очень осторожно, словно подбирая слова и тщательно обдумывая, о чем можно говорить, а о чем — нет.
— Его работа привела его сюда, — сообщил секретарь. Он снова прочистил горло. Я услышала потрескивание статики.
— Ты ведь служишь в ордосе, да? — спросила я.
— Само-собой, — усмехнулся секретарь.
— И это… — я смутилась. — Это действительно так захватывающе и вообще здорово, как ты думал?
— Это точно стоящее дело, — твердо произнес он.
— Куда тебя отправили?
— Мне нельзя рассказывать об этом.
— Ты служишь у какого-нибудь известного инквизитора?
— Об этом мне тоже нельзя говорить, Бета.
Я кивнула. Конечно, нельзя.
— Ну, а можешь ты сказать, в каком ты сейчас звании? — спросила я.
Юдика кинул быстрый взгляд на секретаря.
— Дознаватель, — произнес секретарь. — Юдика уже заслужил звание дознавателя. Мы им очень гордимся. Хотя совсем не удивлены.
Секретарь пристально посмотрел на Юдику. Теперь, когда я вспоминаю этот взгляд, я понимаю, что он был довольно насмешливым и язвительным — но тогда я этого просто не заметила.
— Я как раз говорил Бете о том, как важно соблюдать меры предосторожности, — сообщил он.
— Правда? — ответил Юдика. Он уселся в старое, скрипучее красное кожаное кресло и теперь устраивался поудобнее. Он закинул ногу на ногу и разгладил полы плаща поверх колен. — Думаю, это разумно.
— Она начала задание, — продолжал секретарь, — оно связано с семьей Блэкуордс и их знаменитым торговым домом.
— А, — произнес Юдика, словно это все объясняло.
Секретарь перевел взгляд на меня.
— Тебе с самого начала необходимо знать, Бета, — начал он, — что твое нынешнее задание очень важное. Некоторые из заданий — это всего лишь практика, тренировки, чтобы оттачивать навыки наших студентов.
— Но это задание — не из таких, — подтвердила я.
Он кивнул.
— Верно, совсем не из таких. Я не говорил тебе, но это задание связано с некоторой опасностью.
— Риск не пугает меня, — ответила я.
— Очень хорошо, — заметил секретарь.
— Но, — добавила я, — предупрежден — значит вооружен. У Вас была причина не говорить мне об этом?
— Только опасение, что знание может выдать тебя, — ответил секретарь. Он изящным жестом поднял свою крохотную чашечку и сделал маленький глоток. — Зная это, ты могла бы стать излишне бдительной, предпринимать слишком заметные усилия, чтобы защититься — и тебя бы разоблачили.
Я понимала его опасения, хотя мне было очень досадно предположение секретаря, что я могу быть настолько неловкой.