Заметный след в культуре столицы оставил и панкрок. Это музыкальное течение расцвело в середине 1970-х в Нью-Йорке, Лондоне и отчасти в Париже. Такие парижские антрепренеры, как продюсер Марк Зермати и пионеры рок-музыки «Шег Нести» и «Станки Тойз» стали неотъемлемой частью европейского панк-движения (менеджер «Секс Пистолс» Малькольм Макларен утверждал, что группа испытала влияние ситуационистов). Нигилистическая философия панк-движения вызвала всеевропейскую моду на переезд из центра городов на окраины и сближение с маргиналами. Популярность движения сквоттеров, самовольно заселяющих заброшенные здания, и увлечение наркотиками способствовали развитию эстетики сознательного саморазрушения и аутсайдерства. Типичным представителем искусства тех лет был довольно харизматический поклонник Кийта Ричардса и Пикассо Роберт Малаваль, которого восхищало творчество Дали и яркое «самоубийство искусства». Жил он стильно (на взятые в долг деньги) — снимал квартиру на модной рю дю Понт-Луи-Филипп. Он умер в 1980 году — совершил самоубийство, приняв слишком большую дозу наркотиков под классический панковский гимн Ричарда Хелла «Blank Generation»1, — это, как написал сам Малаваль, его единственный дар будущим поколениям.
Однако парижские панки не оценили столь мелодраматический жест; в отличие от английских и американских соратников они больше думали о политике и собственных правах. Причиной тому стало влияние политических кругов Франции на панк-движение. Весьма заметной группой тех лет была, например, «Базука» — коллектив самоучек, «террористов от искусства», собравшийся в 1975 году с единственной целью: устроить как можно больше шума в прессе, представив ей «настоящий современный Париж». В группе играли Оливия Клавель, Лулу Ларсен, Бернар Видаль, Жан Рузо, Кики и Лулу Пикассо. Все они давно состояли в различных группах и кружках, все до одного ненавидели хиппи (которых французы называли «babas cool»[141] [142]) и мстили им. На ранних фотографиях 1975 года заметно сильное влияние ансамбля «Нью-Йорк доллс» и нью-йоркского стиля «трэш», они выглядят как некая версия сексуальных и накачанных наркотиками английских рокеров из «Мэник Стрит причерз».
Члены группы не были панками в полном смысле (и уж, конечно, не хиппи), скорее, истинными наследниками ситуационистов. В своем манифесте они объявили себя «свободной республикой в мире СМИ, от которых исходит угроза». Их заявления звучали как намеренная провокация: «Мы не признаем государства Израиль». Они также прославились своей сатирой на окружающий мир, которую публиковали в журналах «Un regard moderne» и «Sandwich». Эти издания распространялись бесплатно как приложение к ежедневной газете «Libération», основанной в 1973 году как эхо событий 1968 года и рупор истинной свободы. Группа «Базука» распалась в 1978 году по традиционным для всех рок-групп причинам — из-за проблем с наркотиками и нескольких попыток самоубийства.
Но среди поклонников «Базука» сразу же нашла непосредственный и сильный отклик. Среди их последователей была группа парижских панк-феминисток «LUV» («Ladies United Violently»), которых возглавляла Доминик Фюри, объявившая, что «Маркс, Гитлер и Мао просто смешны, поскольку все они — мужчины». Феминизм давно играл важную роль в культурной истории Парижа. В 1968 году Антуанетт Фок, Жозиан Шанель и Моника Виттиг основали «Движение за освобождение женщин» (Mouvement pour la Libération des Femmes, MLF); к описываемому времени движение набрало политический вес и широкую поддержку левых. Импульсом феминизма 1940-х годов послужили труды Симоны де Бовуар; среди сторонников MLF были и такие радикалы, как Кристин Делфи, боровшаяся за абсолютное изменение повседневного образа жизни женщин.
Другие панк-группы — «Метал Урбен» и «Скайдог Коммандо» — были политизированы не менее, чем «LUV», и, подражая «Базуке», выражали неприязнь к языку официальной культуры и массмедиа. В оформлении их пластинок соединялись элементы фирменного стиля группы «Базука» и коллажи, где прослеживалось явное влияние идей ситуационистов. Афиши клубов «Rose Bon Bon» и «Gibus» свои плакаты оформляли в том же ключе. Этот дизайн и языковая стилистика влились в мейнстрим не без помощи еженедельных сатирических журналов «Charlie Hebdo» и «L’Écho des Savanes».
Самое важное, однако, что «Базука» и попавшие под ее влияние музыкальные коллективы представили жесткий стиль инакомыслия городу, над которым, как считали многие его жители, нависла очевидная угроза преобразиться в осколок прошлого, в обезлюдевший музейный экспонат эпохи капитализма. Сопротивляясь, Париж, пусть и потеряв титул мировой культурной столицы, шел в ногу с Нью-Йорком, Берлином и Лондоном.