Битва при Пуатье имела огромное историческое значение. Конечно, до изгнания арабов из Европы и христианского «нового захвата» Иберийского полуострова в 1492 году должно было пройти еще семьсот лет. Однако победа при Пуатье стала не просто успешной операцией по обороне дороги на Париж, но поворотным моментом в истории западной цивилизации.
В Париже XXI века, где политика и религия никак не могут ужиться, а радикальный ислам является доминирующей силой культурной жизни пригородов, найдутся многие, кто скажет, что древний конфликт цивилизаций далеко не исчерпан. Этого мнения придерживается и лидер мусульманской молодежи Франции Тарик Рамадан, довольно темная личность, которую по обе стороны Атлантики подозревают в связях с исламскими террористами. Сам Рамадан не идеолог, но проницательный наблюдатель жизни города и философ, а потому в глазах французских властей он особо опасен (в 2004 году ему запретили въезд в Соединенные Штаты из-за подозрений в связях с террористами).
Взгляды Рамадана довольно прямолинейны: он считает, что мира на Западе не будет до тех пор, пока проповедь ислама не станет неотъемлемой частью «европейской» культуры. «Вопрос не в столкновении цивилизаций, — сказал он в магазине исламской литературы, штабе своего движения в Сен-Дени, — но в решимости мусульман противиться недоверию и предубеждению». Довольно интересно еще и то, что Рамадан провозглашает свои лозунги из магазинчика, расположенного неподалеку от базилики Сен-Дени — места захоронения монархов Франции первого христианского тысячелетия.
Карл Мартелл не только спас Париж от угрозы ислама, он дал имя династии Каролингов. Сам он не стремился занять трон, но, опираясь на свой авторитет, завоеванный в бесчисленных сражениях, в 754 году провозгласил королем своего сына Пипина. Эта династия, или «вторая раса», правила Парижем и Францией до 987 года. Каролинги были менее жестоки к своим подданным, чем «первая раса» язычников-франков. Но, как и их предшественникам, Каролингам недоставало традиционных римских добродетелей, чувства долга и умения править страной. В том, что Париж стал их штаб-квартирой, главную роль сыграли военные, а отнюдь не культурные соображения.
Молва о неодолимой военной мощи Каролингов родилась на полях сражений, где Каролинги успешно использовали тяжеловооруженную конницу. Римлянам такая тактика военных действий была неизвестна, и ужасное опустошение, которое конница Каролингов наносила в близком бою, позволяет сказать, что эта армия была оснащена эквивалентом современных бронемашин или бронированных крейсеров. Лучших лошадей разводили на севере, где рос овес, а логичным местом для размещения войск стал, конечно же, Париж.
Многочисленные опасности, грозившие королевству франков и Парижу, отступили, когда в 771 году к власти в городе пришел Карл Великий. В мифологии города он занимает место одного из величайших героев. Как и множество легенд о короле, серо-зеленая статуя короля у собора Нотр-Дам ничуть не похожа на настоящего Карла. Статую водрузили на месте старого Отель-Дье в 1880 году, и изображала она всепобеждающего императора, объединившего своей волей весь христианский мир. Император Западной Римской империи и достославный король Каролингов Карл Великий на самом деле был невысок, широк в плечах и лыс. Париж он навещал всего два раза по поводу больших празднеств. Своей столицей в 800 году он назвал Экс-ла-Шапель (Ахен). Именно при Карле Париж начал терять политическое влияние, хотя укрепился в роли торгового центра; сам король и верные ему Каролинги лишь подстегнули эти процессы. Жюль Мишле писал, что пришедшие разрушить Париж варвары «трепетали» перед лицом великой цивилизации, воплощением которой город являлся даже в самые тяжелые времена. Но это не так: почти весь IX век городу угрожала осада и нападения как с севера, так и с запада. Сжавшись до размеров острова Ситэ, Париж вернулся в границы доримских времен — в границы столицы паризиев.
Примерно в 808 году Париж подвергся первым нападениям с севера после периода относительной стабильности, установленной крепкой рукой Карла Великого. Великий монарх почил в 814 году, но жители Парижа и земель Западной Римской империи, раскинувшейся от Атлантического побережья до Дуная, какое-то время благоденствовали в обстановке остаточного экономического роста и политического единства, хотя к границам подтянулись армии мадьяр, аваров, сарацин и скандинавов, готовые напасть на земли франков.