— Да так, мама, устала…
— А еще я тебе расскажу новость, ты не поверишь даже. Девки все говорят, что у Николая Николаевича уже служит одна переводчица французского языка. Ты представляешь?
— Какая такая переводчица, мама?!!!
— Дочка, ну что ты кричишь? Тебе что-то не нравится, не пойму я от чего ты так встрепенулась?
— Мама, — кричу ей, — скажи мне, как зовут ее?
— Ну что ты так волнуешься дочка, тебе сейчас ведь нельзя. Кстати, как у тебя со здоровьем…
— Мама! Немедленно, слышишь, что хочешь, делай, но мне все о той секретарше!!! Слышишь, прошу тебя!!! Умоляю, мама….
— Дочка, ну что ты так? Ну, перестань! Я все завтра узнаю и….
— Нет, мама, сегодня, сейчас же все о ней разузнай…. — и уже задыхаясь, сказала как можно спокойней, — только все разузнай тихо и осторожно. Прошу тебя мама…все сделай тихо и осторожно. Похоже, это моя секретарша, и зовут ее….
Но телефон вдруг прервался и из него голос…
— Мадам, траля-ля, по-французски, но что-то о том, что минуты, заказанные мадам истекли и если мадам…
— Оui, oui! «Да, да!», — давай еще, слышишь?
— Qu'est-ce que Тафай? «Что такое Тавай?»
— Вот я тебе б…. задам! Давай связь, … вашу мать! — Срываюсь в отчаянном крике и почему-то вдруг матюгаюсь, как тот же невоспитанный монстр…
Еще в голове промелькнуло: вот же какая зараза, этот русский матюг, так и прилипнет, так и крутится на языке, когда русских разбирают эмоции. Но он вдруг, понят ей, француженкой с телефонной станции, этот матюг, и вот я уже снова слышу, как вызов международного звонка уходит туда к ней, разрезая огромное пространство из Парижа и меня, словно надвое, в ожидании чуда…
До свиданья
Утром ко мне с газетами в руках входит все та же миловидная сестричка, что может на ломанном русском со мной говорить.
— Бонжур мадам! Как Вы спали, как Ваши чувства?
— Нет дорогая, Вы должна спросить: как Ваше самочувствие? Вот как! — Она поправляется, а потом мне:
— Сегодня мой мужчина перед работой читал газету и показал мне эту статью, думаю Вам будет интересно, потому что в статье упоминается Ваше имя. Ведь это Вы мадам-Руссо?
— Да, а причем тут я?
— А Вы послушайте.
«Наш корреспондент, — говорится в статье, — ведет репортаж прямо с места полицейской операции, которую так успешно провели сегодня ночью в квартале таком-то Парижа наши правоохранительные органы. При этом между уголовными элементами и жандармами вспыхнула самая настоящая перестрелка. Есть убитые бандиты, уголовники, и к счастью, несколько легко раненных полицейских. Наконец-то власти и наша доблестная полиция навела порядок в этом квартале, который в последние годы неоднократно пытались очистить полицейские силы. При этом, вместе с арестованными были освобождены несколько десятков похищенных лиц. Среди которых, большинство составляют женщины. Вызывает недоуменнее тот факт, что так много среди них женщин нелегалов из восточной Европы — Румынии, Сербии и даже из далекой России и что среди них так много беременных.
Наш корреспондент сумел разговорить одну русскую, которая на очень плохом французском рассказала, что они, это всего лишь жалкая лужица того моря несчастных женщин, которых обманули и насильно удерживают во Франции, заставляют беременеть. При этом жертва сказала, что она до сих пор опасается за свою жизнь. Потому что русская мафия легко с ней может расправиться, как только она вернется в Россию, если опознает ее. На вопрос корреспондента о том, почему же до сих пор не вмешивается полиция, она ответила, что полиция ничего не предприняла даже для того, чтобы освободить секретаршу такой влиятельной женщины, как мадам — Руссо. Кстати следы и самой похищенной секретарши, так и не нашли. Жертвы намекали, что ей наверняка занялась русская мафия»
— А вот еще. Это в «Фигаро». Пишут о том, что успешные удары полиции по мафии заставляют ее отступить с территории Франции и большинства стран Европы назад, в свои страны.
— Так что, мадам, Вам не надо бояться. Еще немного и найдется Ваша секретарша! К тому же, как я узнала от мужа, что инспектор, который так успешно задумал и провел операцию, он оказывается, вел Ваше дело и, кажется его повышают в должности. Побольше бы таких бесстрашных полицейских! А он ничего, Вы не находите, мадам?
И сует мне его фотографию. На ней наш инспектор, очень довольный, получает поздравления от мэра Парижа.
— Ну что Вы, что, почему Вы плачете? Я ведь совсем не хотела расстроить Вас. Да, кстати, мы с девочками поспорили. Одни утверждают, что Вы пользуетесь омолаживающими препаратами, а другие…