— Его зовут Иван, фамилию не знаю.
Она сидела напротив Валерия и хлопала густо накрашенными ресницами. Ярко-оранжевая помада на губах была слегка размазана. Большие черные глаза смотрели испуганно.
— Я правда не знаю, я паспорт не смотрела. Он показался мне таким серьезным человеком, солидным. Денег вперед дал за полгода. С чего бы мне интересоваться его фамилией? Вы же понимаете меня?
— Как вы с ним связываетесь?
— Он просто переводит мне деньги на карточку, вот и все. Хотя… Постойте! Я вспомнила! Его фамилия Халин.
— Вы все-таки видели его паспорт?
— Нет, конечно. Просто однажды, когда я пришла сюда, мне нужно было взять кое-что с антресолей, я увидела на зеркале… Ох… зеркала-то нет…
Она приподнялась со стула, чтобы выглянуть в прихожую и проверить, не ошиблась ли она. — А куда оно делось-то?
— Так что вы увидели на зеркале?
— Надпись! Кто-то написал красной помадой: «Ваня Халин — дурак!».
— И как вы думаете, кто это мог быть?
— Да откуда ж мне знать? — фыркнула она, отворачиваясь от Седова. — Женщина, кто ж еще!
— И вы запомнили такую сложную фамилию?
— Так я же сфотографировала ее.
— Зачем?
— Чтобы показать Миле, — густо покраснела Катя. — Подружке своей. Просто так. Потому и запомнила.
— А у вас сохранилось это фото?
— Думаю, да. В гугл-фото. Могу найти.
— Пожалуйста. И как давно это было?
— Примерно с неделю тому назад.
— А что вам показалось интересным в этой надписи?
— Честно?
Тут она усмехнулась, проворно достала из кармашка своего платья маленькую пачку сигарет, зажигалку и закурила.
— Здесь хоть какая-то движуха. Какие-то отношения. Чувства. Любовь. Ненависть…
— Ненависть? — перебил он ее. — С чего вы взяли?
— Так его же убили!
— В смысле? Кого?
— Как кого? Мужика этого… Думаете, он здесь оказался случайно? Уж точно связан как-то со всеми теми, кто бывал здесь, в этой квартире.
— Вы так спокойно говорите об этом, словно вам что-то известно.
— Вы такой странный… — Она снова усмехнулась, затянулась дымом и выпустила его куда-то в сторону, чтобы подальше от Седова. — Мужчины снимают квартиры для встреч с женщинами. Ведут параллельную жизнь. Уж так они устроены. Вот и Ваня этот…
— Так у вас есть какие-то предположения, кем этот человек, я имею в виду жертва, мог приходиться Халину?
— Уверена, что они никак не могли поделить женщину. Вы так смотрите на меня, словно я сморозила какую-то глупость.
Седов не нашелся, что ей ответить. Она была права. Даже среди знакомых Седова было немало мужчин, его коллег или друзей, которые снимали квартиры для свиданий. И не всегда это делалось ради какой-то одной женщины.
— Вы, Катя, сказали все это… о мужчинах, потому что разозлились на своего квартиранта?
— Ну да! — Она нервно дернулась и запустила пальцы в густую рыжую шевелюру, в другой руке у нее по-прежнему дымилась сигарета. — Зачем, вот скажите мне на милость, все это?! (Она обвела рукой вокруг себя). Не хватало еще и меня приплести ко всему этому…
— Вы не могли бы хоть как-то охарактеризовать вашего квартиранта?
— Нет. Обычный человек. Не знаю, чем занимается. Женат или нет. Хотя, скорее всего, женат.
Она на самом деле, похоже, не знала ничего о своем квартиранте. И если сначала, едва переступив порог квартиры, выглядела испуганной: все-таки в ее квартире произошло убийство, то потом просто откровенно злилась на квартиранта, поэтому ее скупые характеристики относительно него были окрашены во все скверные тона неприязни.
— Скажите, Катя, вы когда-нибудь видели здесь женщин? Ну, может, вот так пришли неожиданно, а в квартире ваш квартирант не один…
— Я что-то не пойму никак, на что вы намекаете. Вы думаете, что Ваня открыл бы мне, если бы был в квартире не один? С какой стати? Я же сказала вам, что деньги он мне присылает на карту, у нас как бы нет причин видеться лично, и я уважительно отношусь к тайне его личной жизни…
Она приготовилась уже выдать Седову очередную чуть ли уже не обвинительную тираду, как он остановил ее:
— Но вы же видели зеркало с надписью губной помадой. Значит, вошли сюда самостоятельно, пользуясь собственными ключами, так? Катя, пожалуйста, не отпирайтесь. Вы что, думаете, что мне интересно копаться в вашей жизни? Поверьте, мне от вас нужно только одно — узнать как можно больше информации о вашем квартиранте и обитателях этой квартиры, то есть о его любовнице или любовницах. Вы же сами понимаете, что это убийство может быть как-то связано с ними.