Время от времени ко мне заглядывает месье Врина, чтобы проверить, все ли в порядке. Он постоянно фланирует по обеденному залу. У него всегда наготове доброе слово, он даже может вступить в длинную беседу с именитым гостем. А мне тем временем приносят следующее блюдо — слегка поджаренное филе барабульки, возлежащее на фарше из мерланга. На рыбе сверху — тоненькая, как бумага, вафля, а само блюдо приправлено изысканным ярко-зеленым соком из трав, вкус которого, в свою очередь, оттеняется чесночным майонезом, выложенным в форме прямоугольника. И опять же поражает амплитуда вкусов, которые, несмотря на всю свою силу и резкость, идеально сбалансированы. Я заедаю великолепное седло ягненка картошкой, консистенция и сладость которой бросает вызов кулинарной логике, и миниатюрными нарезанными на половинки артишоками, чей анисовый привкус никак не сходит с языка. Заканчиваю десертом — ванильным кремом с яичными снежками и светло-розовым желе с вкраплениями кусочков спелого инжира. Все это мне приносят в бокале из-под мартини. Венчает блюдо жаренный во фритюре листок фигового дерева, который как бы намекает на нескромность лакомства. Время от времени официанты смахивают крошки с моего стола. Они это проделывают, вооружившись серповидной серебряной щеткой и подобранной ей в стиль мисочкой.
Вам наверняка интересно, какие в «Тайеване» цены. Сколько нужно заплатить, чтобы так по-царски пообедать в столь роскошной обстановке? Двадцать лет назад цены были вполне приемлемыми. Сегодня самое дешевое блюдо в меню (серые креветки) стоит тридцать четыре евро. Филе барабульки обойдется вам в шестьдесят два, а палтус в соусе карри с изюмом «малага» и кокосовым молоком, относящийся к разряду более дорогих кушаний, уже станет вам в девяносто евро. Самое дорогое блюдо, которое готовят из расчета на двух человек, — жареный цыпленок из Бресса с трюфелями и маслом грецкого ореха — стоит сто пятьдесят евро. Десерты идут по двадцать четыре.
Ко мне заглядывает месье Никто, решивший поведать мне одну историю. От дома до работы и обратно он ездит на мотороллере. Как-то вечером, когда месье Никто подъехал к дому, к нему подошел нищий. В том нищем было нечто, заставившее месье Никто немедленно проникнуться к нему симпатией. Нащупав в кармане четыре евро, он вручил их попрошайке, посоветовав пойти выпить хорошего, горячего кофе. На это бродяга ответил: «Мерси, мон бон месье». («Спасибо, мой добрый человек».) «Честно говоря, — отмечает месье Никто, — фраза звучит нелепо, и человек, для которого французский язык является родным, никогда бы так не сказал». Однако слова нищего тронули его до глубины души. «Мерси, мон бон месье, — улыбается мистер Никто, направляясь к другому столику. — Мерси, мон бон месье».
Я великолепно поел, сладко попил, и теперь мне осталось только побеседовать с создателем этих лакомств. Через обеденную залу ко мне направляется Ален Соливерес. По белой одежде, покрытой пятнами, в нем сразу узнается шеф-повар, который только что стоял за плитой. На форме у Алена, поправляющего золотистые волосы, вышито его имя. Он выглядит немного усталым. Его лицо поблескивает от пота, часть которого уже успела высохнуть. Ален среднего телосложения, говорит негромко, держится скромно и уверенно. Ему сорок два года. Он проработал в «Тайеване» к тому моменту два года. «Отличный возраст для такого удивительного уровня мастерства», — думаю я. Нынешнее меню — уже седьмое по счету, над которым ему доводилось попотеть. Получается, я был прав, заметив, что ресторан развивается. Ален отмечает, что постоянные клиенты «Тайевана» оказались готовы принять изменения. Однако он обязан относиться к ресторану с уважением. Говоря о «Тайеване», Ален использует слово «льё», то есть «место», подчеркивая свое благоговение перед гастрономической святыней святых. При этом у него хватило мужества исключить из меню колбаски из омаров, на протяжении целых тридцати лет остававшиеся одним из коронных блюд «Тайевана». Я расспрашиваю о сладковатом привкусе, присутствующем в его блюдах. «Это случайность, — улыбается он, — мы не добавляем сахара. Дело в том, что сейчас осень, а осенью корнеплоды слаще. Так было всегда».