– Эй, – позвал я Джареда, когда в их с Коулом разговоре возник небольшой перерыв. Он повернулся ко мне, и улыбка на его лице внезапно сменилась стыдом. Он забыл, что я здесь, и теперь чувствовал себя виноватым. Я этого не хотел. – Я пошел спать, – сказал я ему.
– Извини… – начал он было, но я его перебил.
– Не надо. Я просто устал. – Вообще, «устал» это было еще мягко сказано. Более точным словом было «измотан». – И, кроме того, ты отлично проводишь время.
– Я приду через пару минут.
– Не спеши, – проговорил я. – Ты нечасто с ним видишься. Пообщайтесь, пока есть такая возможность.
Он оглянулся на Коула, который демонстративно не слушал наш разговор, потом снова посмотрел на меня. На его лице появилась смесь облегчения и недоверия.
– Ты сердишься?
– Нисколько, – ответил я. В его глазах еще осталось сомнение, и тогда я потянул его за волнистую прядь – просто потому, что знал, что это заставит его улыбнуться.
– Ты уверен? – спросил он.
– На все сто процентов. – Я поцеловал его в щеку. – Все хорошо, – шепнул я ему на ухо. – Обещаю.
Глава 6
Зак
На протяжении всего ужина Анжело вел себя по-странному замкнуто. Мои попытки завести с ним разговор были такими же безуспешными, как и попытки Джона привлечь внимание Коула, так что в итоге мы с Джоном обнаружили, что каким-то образом оказались заперты в нашем собственном маленьком мире. Откуда, как я подозревал, хотелось выбраться нам обоим. Мэтт все сверлил нас подозрительным взглядом, и я невольно пожелал, чтобы он снова переключился на свою ревность к Коулу. Встать наконец-то из-за стола было большим облегчением.
Я пошел за Анжело к выходу из обеденного зала, потом через лобби к лифтам. С каждым шагом, отдалявшим меня от Джона, с моей груди словно снимали фунт веса. Стоило мне перестать видеть его перед собой, и я почувствовал, что впервые за целый день могу свободно вздохнуть. Я не любил его – по крайней мере, уже – и точно знал, что и он не любит меня. Он любил Коула. Практически боготворил его, как я боготворил Анжело, и то, что произошло между нами во время экскурсии, было вызвано алкоголем и ностальгией – и ничем иным.
Я больше не хотел проводить с ним ни единого дня. Сильнее всего мне хотелось взять Анжело, улететь из Парижа и вернуться с ним в Колорадо – в нашу нормальную жизнь.
В лифте мы с Анжело были одни, поэтому, как только двери закрылись, я притянул его к себе и зарылся лицом в его волосы. Потом приподнял его футболку и провел ладонью по гладкой коже спины, упиваясь знакомым ощущением его стройного тела.
– Я так сильно люблю тебя, – проговорил я и ощутил правдивость этих слов всем своим существом. Меня терзало то, что из-за Джона я смог забыть о своей любви к Анжело, пусть это и длилось всего один миг.
– Зак, ты в порядке? – спросил он мне в грудь. – Ты ведешь себя странно.
Я рассмеялся и обнял его покрепче.
– Как и ты.
Прежде, чем Анжело успел мне ответить, лифт, звякнув, объявил о прибытии на наш этаж, и я его отпустил. Следуя за ним к нашему номеру, я всю дорогу думал о том, как сильно мне хочется обнять его, поцеловать, заняться с ним любовью. Я хотел раствориться в своем благоговении перед ним и забыть все, что произошло после сегодняшнего утра. Но когда мы зашли в номер, он воспротивился моим попыткам притянуть его ближе.
– Зак, потом, – сказал он, увернувшись. Потом отошел в другой конец комнаты и с испуганными глазами повернулся ко мне. – Сначала мне надо кое о чем поговорить с тобой.
Я вздохнул и, хотя мне очень хотелось посрывать с него всю одежду, приказал себе потерпеть.
– Расскажешь, о чем вы там спорили с Джоном?
– Мы не спорили, – сказал он. – Ну, не совсем… – Он замялся, явно выбирая слова. И в итоге выбрал такие: – Мне надо сказать тебе одну вещь.
– Хорошо.
Следующая фраза стоила ему немалых усилий.
– Сегодня произошло кое-что важное.
– С Коулом? – спросил я, задавшись вопросом, уж не вышло ли так, что они каким-то образом очутились в постели – хотя Джон при разговоре с Анжело выглядел всего лишь растерянным и смущенным, а не разъяренным, каким он бы стал, если бы Коул ему изменил.
– Нет, не с Коулом. Я имею в виду, в часовне.
– Ты обрел Бога? – пошутил я, улыбаясь, но он не улыбнулся в ответ.
– Не знаю, Бога ли, – сказал он, – но что-то точно обрел.
И только тогда я понял, насколько он был серьезен. Анжело было нелегко открываться – даже передо мной. И сам факт, что он пытался что-то до меня донести, говорил о важности его слов. Я отодвинул мысли о том, чтобы раздеть его, в сторону. Сел и сказал:
– Я слушаю.
– Зак, Сент-Шапель изумительна.
– Да, я слышал.
– Ты знал, что ее называют шкатулкой с драгоценностями?
– Нет.
Он кивнул. Его взгляд, пока он вспоминал, стал расфокусированным.
– Именно так я и ощутил себя, Зак. Как в шкатулке с драгоценностями. Или в волшебном замке. – Покраснев, он коротко взглянул на меня, проверяя, не засмеялся ли я, и, увидев, что нет, снова заговорил, уже намного уверенней. – Снаружи этого и не скажешь, но внутри она оказалась невероятной. Там словно вовсе не было стен. Одни витражи. Она выглядела словно сплетенной из кружева.
– Коул сказал, что когда ты увидишь ее, то удивишься, на чем вообще она держится.
Он кивнул.
– Он прав. Даже не верится, что ее построили люди.
– Так что произошло?
– Я стоял там и разглядывал окна. Коул где-то ходил, общался с типом, который делал для нас экскурсию. Народу было еще немного. И вдруг мне показалось, что там есть только я. – Он резко умолк и посмотрел на меня. В его глазах светился восторг и благоговение. – Только я, Зак, – повторил он.
Момент определенно был ключевым, и все же я не уловил его смысл.
– Я не понимаю тебя, – признался я.
– Я был единственной вещью в той шкатулке с драгоценностями.
Я не ожидал услышать в его голосе дрожь. Не потому, что он никогда не плакал. Напротив, он не раз проливал в моем присутствии слезы, и стыдился их, каждый раз. Он считал слезы слабостью. Он всю свою жизнь держал эмоции под контролем и не позволял никому их увидеть. С остальными людьми инстинкт заставил бы его броситься в нападение, или отшутиться, или просто уйти. Будь в номере кто-то еще, он совладал бы с эмоциями. Но со мной он уже давно, сам того не желая, отбросил всякую осторожность и едва ли у него получилось бы восстановить ее заново. Когда мы были вдвоем, он не мог остановить поток своих чувств. И тем не менее его поведение подсказало мне, что произошедшее в Сент-Шапели – чем бы оно ни было, – затронуло его до крайности глубоко.
– Продолжай, – сказал я.
– Зак, я знаю, что со мной нелегко.
Резкая смена темы застала меня врасплох.
– Что ты имеешь в виду?
– Я недостаточно хорош для тебя. И никогда не был хорош.
– Это неправда.
– Правда. Я всегда это знал. С самого первого дня. Со мной можно рехнуться. И я столько времени держу тебя на расстоянии.
– Уже не на таком большом, – сказал я. – И я всегда тебя понимал.
– Это несправедливо по отношению к тебе, Зак, – проговорил он, глядя в пол. – И должно закончиться.
Закончиться? Мое сердце гулко заколотилось.