– Ты мой север, – сказал я, и он рассмеялся.
– Зак?
– Да?
– Заткнись и поцелуй меня.
И меня не пришлось просить дважды.
***
На следующий день мы отправились в Лувр. Анжело был невероятно взволнован. У него был составлен список картин, которые он хотел посмотреть, и я подозревал, что мне повезет, если я смогу за ним поспевать.
Лувр оказался совершенно безумным местом. Музеи просто не имели права быть настолько большими. Первым делом мы удостоверились, что у всех нас есть мобильные номера друг друга, потому что не потеряться было решительно невозможно. Затем выбрали место встречи – одно из близлежащих кафе. И наша экскурсия началась.
Мэтт, Джаред и Джордж пошли в одну сторону, Коул, конечно, повел Анжело на что-то смотреть (я не понял, на что), и я с крайним испугом обнаружил, что остался с Джонатаном вдвоем.
В неловком молчании мы побрели за Анжело с Коулом. Они двигались быстро, не задерживаясь надолго ни у одной из картин. Оба были красивыми – правда, каждый по-своему, – и, вне всяких сомнений, получали от компании друг друга огромное удовольствие. Время от времени Анжело оглядывался на меня, и я замечал, как Коул и Джон обмениваются игривыми взглядами. Они, впрочем, не были расположены сбавлять шаг ради нас, но мы с Джоном все равно не увлекались искусством.
– Они так похожи, правда? – наконец прервал он молчание между нами.
Я думал ровно о том же.
– Да, очень.
– И все-таки, – проговорил он с замешательством, – они абсолютно разные. – Я, разумеется, понял, что он имеет в виду. Анжело не был ни женственным, ни жеманным. А Коул – тут можно было не сомневаться – ни разу в жизни не надевал военных ботинок.
– Джаред сказал, что отец Коула умер, а с матерью он не ладит?
– Она практически с ним не общается.
– Потому что он гей?
Он покачал головой.
– Нет. Потому что она эгоистичная стерва. Он, естественно, пригласил ее. Если б он устраивал огромный прием, где ее могли бы увидеть, то она, может, и появилась бы. Но ради чего-то скромного – нет. Она заявила, что занята. Слишком занята для того, чтобы побывать на свадьбе своего единственного сына. – Он мельком взглянул на меня. – Я еще ни разу с ней не встречался, – добавил он, – но не уверен, что смогу оставаться вежливым, если это произойдет.
– А вот Анжело не знал своего отца, – сказал я. – Он ушел еще до его рождения. Потом, когда он был совсем маленьким, ушла и его мать. Он вырос в приемных семьях. – Я сам не знал, зачем я все это рассказываю, но оно могло помочь объяснить родство душ Анжело с Коулом, а также отвлечь меня от мыслей о других вещах. – Она разыскала его всего пару лет назад. Он пытается относиться к ней непредвзято, но до конца так и не простил ее. – В прошлом году Лиззи без ведома Анжело пригласила Ниту на Рождество – видимо, представив себе трогательное воссоединение у елки рождественским утром. Но этого не случилось. Несмотря на то, что Анжело перенес инцидент лучше, чем я ожидал, было очевидно, что он не готов забыть, как двадцать лет назад она его бросила.
Джон устремил взгляд вперед – туда, где Анжело с Коулом стояли бок о бок и, склонив головы, обсуждали какое-то полотно.
– Тебе не кажется странным, что в итоге мы оказались с мужчинами, которые настолько похожи? – спросил Джон, повернувшись ко мне. Такая мысль возникала и у меня, но меня удивило, что он высказал ее вслух. Этот вопрос подступал до опасного близко к той пустоте внутри нас обоих – к пустоте, которая когда-то давно была нами. – Мне кажется, – продолжил он дрогнувшим голосом, – это многое объясняет.
Нервный взгляд его глаз умолял меня о каком-нибудь объяснении, но я отвернулся, так и не дав ему никакого ответа. Не то чтобы у меня его не было. Просто я был самым обыкновенным трусом.
***
Несколько часов в Лувре вымотали меня до предела. Все смешалось, одна картила сливалась с другой. «Мона Лиза» и та разочаровала меня, поэтому, когда день наконец-то закончился, я с облегчением выдохнул.
Ужин в тот вечер прошел куда веселее. В отличие от ресторанов дома, местные официанты не торопились приносить напитки или еду. Фактически, они вообще никуда не торопились. А еще не совали никому под нос чек в момент, когда подавали десерт. Долгие трапезы считались здесь чем-то само собой разумеющимся, и мы провели за столом не один час.
Коул, очевидно, почувствовал, что проще будет заказать за нас всех самому, и на столе появлялись все новые и новые блюда, а также бутылки с белым и красным вином.
– Зак, для тебя я выбрал испанское гран резерва, – сказал Коул. – Я знаю, что Джонни нравится кьянти, но, думаю, один вечер он сможет и потерпеть. – Мне показалось странным то, что Коул знал, какое вино я люблю, и когда я перевел взгляд на Джона, то увидел, что он этим смущен. Что, конечно, не помешало мне насладиться вином.
– Еда изумительна, – сказал Мэтт, и все согласились. Все, кроме Джона.
– Ничего особенного, – сказал он, улыбаясь Коулу. – Коул готовит намного вкуснее. Нам надо как-нибудь попросить его нас накормить.
Коул усмехнулся ему.
– Ты каждый раз так говоришь, – сказал он, но было видно, что он польщен.
Мэтт удивил меня тем, что напился немного сильнее обычного. В нормальном состоянии он был сдержанным и необщительным, но алкоголь раскрепостил его. Он больше смеялся. Чаще позволял себе притронуться к Джареду. Только что он обсуждал с Джорджем футбол, а в следующую минуту зашептал что-то Джареду на ухо, захватив в кулак пригоршню его волос. Джордж сидел рядом с ним с совершенно ошарашенным видом. Он изумленно оглянулся на Джона.
– Ты провел с ними весь день, – с шутливым недоверием произнес Джон, – но так и не догадался?
– Я думал, они друзья, – сказал Джордж.
– Мы друзья, – сказал Джаред. – Просто такие друзья, которые много-много времени проводят вместе в постели. – Мэтт рассмеялся, не отрывая губ от его шеи. Одна его рука переместилась к Джареду на бедро. Он сильнее потянул его за волосы и что-то тихо сказал ему на ухо, отчего глаза Джареда сами собой закрылись, а щеки стали пунцовыми.
– Господи боже, куколка, – воскликнул Коул, – да ты вогнал его в краску!
Мэтт отстранился от Джареда и, хотя его щеки слегка покраснели, встретил взгляд Коула с насмешливой улыбкой.
– Это ты мне? – спросил он с идеальной интонацией Роберта Де Ниро.
– А кому же еще?
– Я думал, Анжело.
Брови Анжело удивленно приподнялись – как и брови Коула.
– Это не Анжело карабкается прямо за столом к Джареду на коленки, – сказал Коул.
– Я знаю, – ответил Мэтт, – но ты сказал «куколка», а куколка это Анжело. – Он ухмыльнулся. – Я лепесточек, забыл?
На мгновение Коул начисто утратил дар речи – что, как я подозревал, случалось не особенно часто. Рот у него открылся, но он, по-видимому, понятия не имел, что сказать. А потом его лицо будто раскрылось – с него словно в один миг спáла маска, обнажив то яркое и беззастенчиво довольное, что скрывалось под ней, – и он расхохотался.
Его смех был легким, мелодичным и женственным, но на все сто процентов искренним.
– Господи боже, да у тебя и впрямь есть чувство юмора! А я-то все это время считал, что Джаред выдумывает!
– Я же тебе говорил, – сказал Джаред. Краска еще не сошла с его щек, и по тому, как он смотрел на Мэтта, было понятно, что он предпочел бы, чтобы Мэтт продолжал шептать ему на ухо.
– Мэтт классный, – сказал Анжело Коулу, но, говоря это, он подмигивал Мэтту. – Просто ты бесишь его больше всех людей на планете.
– Я полагал, что ты такой смурной со всеми подряд. Лепесточек.