Утром было пасмурно, но, даже, если бы шел проливной дождь, мы отправились бы гулять пешком. Мы пошли к Эйфелевой башне. В карты не заглядывали, определив изначально примерное направление, а дальше – как получится, так и дойдем. Проходили по улицам, на которых туристы не встречаются и по местам, где местных жителей не видно в толпе приезжих с фотоаппаратами, камерами и широко раскрытыми глазами.
Париж – такой же город, как и другие. Здесь люди живут, ездят на работу, ходят в магазины и гуляют просто так. Здесь устали от толп праздных зевак и не сильно рады им, но, отойди чуть в сторону от переполненных туристами улиц и площадей, и попадаешь в парижскую жизнь – расслабляющую и успокаивающую.
Дорога к Эйфелевой башне получилась сильно не прямой. По пути прятались от дождя под статуей свободы – той самой, которую Париж подарил Нью-Йорку, только в миниатюре, посмотрели на могилу Наполеона в Доме Инвалидов, зашли в музей Родена, попили крепкий и очень ароматный кофе в миниатюрных чашечках, сидя за столиком прямо на улице и разглядывая прохожих.
На Эйфелеву башню мы в тот раз не попали – был сильный вечер и посещения запрещены. Зато оказалось, что сегодня – ночь музеев, и мы, пробродив целый день по городу, закончили его в Лувре, откуда вышли, не чувствуя уже ног, во втором часу ночи. Ощущение, что ты находишься не в таком городе, как тысячи других на планете не проходило, даже, несмотря на усталость и раздражение от одолевающих в культовых местах продавцов сувениров, таких же приставучих, как египтяне возле пирамид. Попали на какую-то акцию возле башни Монтпарнас. На улице молодые ребята в желтых футболках предлагали всем желающим сделать прическу. Жена, не думая, вписалась в мероприятие и покрасила волосы в яркие как свет цвета – от одуванчикового желтого до фосфоресцирующего голубого. Мы, ведь, в Париже! Свобода! Весь остаток дня на нее огладывались парижане.
Эйфелева башня нас впустила в себя вечером другого дня. Пока стояли в очереди внизу, начало темнеть. Вошли в лифт, и в этот момент включили вечернее освещение. Фермы башни, проплывающие за окном лифта, осветились лучами заката и светом прожекторов, став золотыми. Такое можно увидеть только изнутри и только в это время суток.
Три дня в Париже – капля в море. Ты только начинаешь понимать, что есть два города: тот, который переваривает миллионы туристов со всего света, и тот, который наполняет ощущением свободы и желанием творить. Что-нибудь сотворить – хоть табуретку сделать. По-моему, Илья Эренбург зря переделал фразу «увидеть Неаполь и умереть» в «увидеть Париж и умереть». Увидев Париж, надо сохранить в душе частичку его атмосферы и жить.