-Танечка, Таня, ты жива? – тормошил ее дед. Девушка открыла глаза.
-Дедушка ты? А где Леон?
-Какой еще Леон? Что у вас здесь произошло?
-Тань, а где полицаи? – вынырнул из-за спины взрослых Константин.
-Не знаю, - медленно ответила Полеева, держась за голову.
-Так ты с дедом приехал?
-Ну, да. Я все-таки добежал, - похвалился Фролов.
-А этих нет, и дождь кончился. Может это из-за дождя? – размышлял Костя.
-Наверное, - пожала плечами девушка, не убирая рук от головы.
-Кто это тебя так?
-Их старший полицай, - призналась она.
-Мне может, кто ни будь, что-то объяснит? – требовал Петрович.
-Девчонку надо врачу показать, - посоветовал председатель Совета.
-Давай ее в ФАП отвезем.
-Не надо в деревню. Едем на кордон, там есть все необходимое для перевязки,- не согласилась Татьяна.
-Точно, есть, - подтвердил Костя, кивая головой леснику.
-Александрович, ты езжай на телеге, а я с молодежью на мотоцикле, - принял решение лесник. Председатель сельского совета перечить не стал. На кордоне на удивление хозяину, действительно нашелся необходимый перевязочный материал. После того, как Татьяне наложили на голову повязку, она стала похожа на раненного сына полка. Дед был крайне озадачен состоянием внучки и вообще всем происходящим. Перевернутые в доме вещи, капли крови на лавке. Все это имело какой-то криминальный оттенок. Хочешь, не хочешь, а пришлось взрослым рассказывать всю правду или, по крайней мере, свое видение произошедших событий. Мужчины были удивлены услышанным. О таких приключениях можно только по телевизору услышать, но поверить, что нечто подобное, может происходить рядом, было сложновато. Как ни крути, кроме слов внучки, других реальных доказательств не было. Парень не в счет. Или это массовая галлюцинация или просто молодежь ведет свою непонятную игру. В фашистов мужчины не поверили, хотя свою версию придумать не смогли.
Когда Фролова с поцарапанным лицом, в порванной и мокрой одежде, и вдобавок ко всему, еще и босиком, доставил домой председатель сельского Совета, терпение у Макаровича лопнуло. Рассказ Александровича, с комментариями внука, довел Елизавету Петровну до слез, а Павла Макаровича до состояния кипящего чайника. Он незамедлительно позвонил сыну в город. Косте предстоял трудный разговор с матерью. Результат можно было предугадать. Он с Танькой в одночасье стали самыми популярными в Крюково. Наверное, только самый ленивый не обсуждал произошедшее. Ему столько придумали всяких прозвищ, что было стыдно выходить со двора. Старикам было еще хуже. Он то, уедет, а они останутся. Таньку тоже не выпускали на улицу. Костику очень хотелось увидеть свою боевую подругу. Татьяна оказалась настоящим бойцом, с которым можно было идти в разведку. Фролов, который день сидел под домашним арестом, ожидая приезда родителей, когда услышал у ворот громкие голоса. Он выглянул в окно. У калитки стояли его дед с бабой и лесник. Они о чем-то живо разговаривали. Первым закончил беседу Павел Макарович, который отрешенно махнув рукой, ушел в глубину двора. В дом вернулась Елизавета Петровна.
-Кто там пришел? – притворился ничего не знающим простачком внучек.
-Дед Таньки «Парижанки».
-Чего хотел? – поинтересовался Костя.
-Тебя. Просил, чтобы мы тебя отпустили его внучку проведать.
-Вот так, сам пришел?
-Сам, - кивнула головой бабушка.
-И что сказали?
-А, что говорить? Собирайся и иди. Ты ведь этого хочешь?
-Хочу. Вы конечно не верите мне, и я вас понимаю. Наверное, сам бы в такое не поверил. Но знаете, мы ничего плохого не сделали, а что люди смеются, так это от незнания. Если бы кто-то посторонний смог бы вам рассказать всю правду, вы бы еще мной гордились, - пафосно заявил Фролов.
-Ладно, иди уже, герой, - усмехнулась бабуля. Костик поспешил на улицу.
-Здравствуйте! – приветствовал парень деда Полеевой.
-Здоров, коль не шутишь. Я от Татьяны к тебе пришел. В гости внучка зовет. Коль сам проведать не идешь, так я с приглашением пришел.
-Как же я сам пойду? Я сейчас под домашним арестом, да и вы меня наверняка не рады видеть. Вон, как вас ославил, - виновато ответил Константин.
-Это все житейское. А чем ты нас ославил? Пришел попросить помощи, ведь внучка в беде оказалась, так ведь?