За ровными рядами пустых стульев виднелись очертания других гробниц. Из-за колонн, взмывающих по готической традиции в необозримую высь, доносились голоса. Разговор долетал обрывками — мешал стук дождя по крыше, да и слышал Торвальдсен в силу возраста уже не очень хорошо.
Подобраться бы ближе…
Он осторожно перебежал к другому монументу — небольшой изящной женской скульптуре. Его обдало волной теплого воздуха из-под напольной решетки. С пальто на известняковый пол капала вода. Торвальдсен достал из кармана пистолет и, расстегнув пуговицы, сбросил влажную одежду.
Стараясь не задеть стулья, он подобрался к колонне, отделяющей южный трансепт от нефа.
Только бы не выдать себя неловким движением, не утратить имеющееся преимущество…
Превозмогая страх, Кэролайн дрожащим голосом рассказывала Питеру Лайону о кладе.
— Вот римские цифры… — Она достала из кармана клочок бумаги. — Это шифр. Называется «Мавританский узел». Корсиканцы переняли его у пиратов-арабов — те время от времени грабили остров.
Южноафриканец вырвал у нее листок.
— Цифры обычно означают страницу, строку и слово из определенной книги, — объяснила Кэролайн. — Книга должна быть и у отправителя, и у получателя. Ее название известно только им, так что постороннему письмо ни за что не расшифровать.
— Как же вы расшифровали?
— Наполеон отправил цифры сыну в тысяча восемьсот двадцать первом году. Ему тогда было всего десять лет. Император завещал мальчику четыреста томов, а один упомянул особо. Согласно его воле, книги надлежало отдать, когда сыну исполнится шестнадцать. Шифр довольно странный. Здесь только два ряда цифр. Видимо, номер страницы и строки. Наверняка мальчик… нет, скорее его мать, потому что писал Наполеон именно ей… — Кэролайн запнулась. — В общем, Мария-Луиза наверняка знала название использованного текста. Книга, выделенная в завещании, исключается. Когда император отправил им эти цифры, текст завещания был еще неизвестен. Да и Наполеон был еще жив.
От страха Кэролайн говорила долго и сбивчиво, чему оставалось только радоваться.
— Я решила, что Наполеон выбрал универсальный текст. Который всегда легко найти. А потом разгадала, на какую книгу он намекает.
Ход ее рассуждений впечатлил Лайона.
— Да вы настоящий Шерлок Холмс!
От комплимента ей легче не стало.
Эшби тоже слушал с любопытством — они ведь не успели поговорить.
— Наполеон использовал Библию, — сказала наконец Кэролайн.
ГЛАВА 70
Малоун пробежался глазами по лицам прихожан, затем перевел взгляд на главные двери, куда неторопливо входили новоприбывшие. Многие останавливались у богато украшенной купели и, обмакнув в святую воду палец, крестились. Он уже собрался отвернуться, как вдруг мимо купели прошел странный мужчина с объемным рюкзаком за спиной: невысокий, светлокожий, черноволосый, с крупным носом, в черном пальто до колен и кожаных перчатках. Малоуна встревожила торжественная сосредоточенность, застывшая на его лице.
К высокому алтарю вышел священник с двумя алтарниками.
Поднявшийся на кафедру дьяк попросил в микрофон тишины.
Толпа умолкла.
Петляя между стоящих в трансепте людей — к счастью, их было не очень много, — Малоун продвигался к алтарю. Через противоположный трансепт шел тот самый мужчина — длинноносый; его профиль то и дело мелькал между колонн.
Внезапно внимание Коттона привлек новый персонаж — смуглый, коротко стриженный тип в большом не по размеру пальто и без перчаток. Тоже в противоположном трансепте.
Черт! Почему все зашло так далеко? Как он это допустил? Ни подготовки, ни примерного плана действий! Убийца играет с ними, водит за нос. Не операция, а недоразумение. Погоня за несуществующими призраками.
Он сосредоточился на смуглом.
Правую руку мужчина держал в кармане. Малоуну не понравились его глаза. Беспокойные. Или кажется?
Торжественную церемонию прервал громкий крик темноволосой женщины лет тридцати пяти с грубыми чертами лица. Встав в полный рост, она что-то возмущенно выговаривала сидящему рядом мужчине. Малоун уловил несколько французских слов.
Очевидно, ссора.
Излив на повышенных тонах свое негодование, женщина с сердитым видом двинулась сквозь толпу к дверям.
Сэм, пригнувшись, прокрался в базилику. Только бы никто не заметил…
Не мог он — пусть и безоружный — бросить друга один на один с опасностью. Торвальдсен относился к нему с такой добротой, поддерживал… Пора вернуть долг.