Раздаются тарелки и ложки. Все столпились вокруг деревянного стола. Каждый получает гигантскую порцию и ест там, где удается приткнуться. Я втискиваюсь рядом с Нури на диван и пытаюсь ничего не пролить, что совсем не просто. Вокруг чавкают и несут невообразимую чушь.
– Нури, – спрашивает одна девушка с короткой стрижкой и переливающимися серьгами, – у тебя не найдется в доме глотка молока? Я не люблю вино.
– Молоко? – радостно подхватывает смуглый низкорослый паренек, сидящий перед ней на корточках. – Зачем тебе молоко? Разве у тебя у самой нет? – И он с наглой усмешкой смотрит на ее грудь.
– Закрой рот, – одергивает его Нури и предлагает девушке мятный чай. – Ешь, – говорит он потом мне, и это звучит как приказ, – я несколько часов готовил. Такой вкусной еды ты больше нигде не получишь!
Мы едим «кускус», национальное арабское блюдо, приготовленное из кукурузы, жирной баранины и густого красного овощного соуса – во всем мире не найдется ничего более подходящего, чтобы свести на нет всю мою диету. Я ем нарочито медленно, пережевываю по нескольку минут каждую ложку и потом незаметно ставлю наполовину опорожненную тарелку на пол. Нури уплетает сколько влезет. Через пять секунд тарелка пустая, и он приносит себе добавку.
– Я знаю, что ты меня любишь, – объявляет он с полным ртом. – Молчи, не говори ни слова. Офилля, цветок мой, это уже не секрет!
– Интересно! И откуда ты это знаешь?
– Потому что ты сохнешь! Ты худеешь невероятно быстро. С каждым днем тебя все меньше и меньше. Думаешь, я слепой? – Он победоносно смеется. – Три недели назад ты была килограммов на пять тяжелее. Верно?
– Верно!
– Худеют, когда болеют или влюблены. Ты не больна. – Он заглядывает мне глубоко в глаза, кладет руки на плечи и стискивает меня. – Я тоже люблю тебя, – шепчет он мне, – где твоя тарелка? Ешь сколько сможешь! Ешь, Офилля! У нас будет тяжелая ночь. Нам нужны силы, понимаешь?
Я понимаю и засовываю тарелку пяткой под диван. Но Нури приносит новую, наполненную до краев, и не спускает с меня глаз, пока я ее всю не съедаю.
Потом подаются миндаль, финики, орехи, халва, марципан и весь сочащийся медом пирог, а к ним – сладкий инжирный ликер для женщин и крепкая финиковая водка для мужчин. О диете лучше не вспоминать. Я не хочу показаться невежливой и все пробую. Я совсем отвыкла от такой пищи, так как последние несколько недель питаюсь осторожно. После второго марципана в животе у меня словно камень.
Может, рюмка водки поможет? Как лекарство, так сказать? Это на самом деле действует, но алкоголь сразу ударяет мне в голову. Все кругом плывет. Это не мешает мне воспринимать все, что происходит рядом на диване.
Там сидит Юсуф, двоюродный брат Нури, и темпераментно что-то внушает симпатичной шведке по имени Гунилла. Он говорит и говорит без умолку, в то время как она лишь качает головой.
Она симпатичная особа, единственная из всей компании, которую я бы не отказалась увидеть снова. Наверное, он ее друг. Парень просто невыносимый, поэтому интересно, как долго она его сможет выдержать. Ему интересна только одна тема для разговоров: его потенция. Он так громко расхваливает ее, что я вынуждена слушать.
– Эй! – Он грубо толкает Нури в бок. – Ты уже слышал последние новости? Мой член становится все длиннее.
Нури недоверчиво ухмыляется и что-то спрашивает его по-арабски, что приводит Юсуфа в дикое веселье. Он сгибается пополам от смеха, звонко хлопает себя по ляжкам и отвечает таким словесным потоком тоже по-арабски, что у меня начинает кружиться голова.
– Да, да! – громко восклицает он по-французски. – Сегодня днем я четыре раза показывал его Гунилле, и все это за четверть часа!
Вокруг становится тихо. Все вдруг с интересом начинают прислушиваться.
– Но это было только начало. Для разогрева, так сказать! – Он выдерживает паузу, нагнетающую напряжение. – Гунилла встает, хочет одеться, но не успевает. Я выпрыгиваю из кровати, срываю с нее белье и осчастливливаю ее. Она ругается и кричит, но я тут же могу снова. Это было здорово! Потом она хочет причесаться, подходит к зеркалу, берет в руку щетку, но я хватаю ее, как она есть, и дарю ей незабываемый миг. Но и это еще не все. Гунилла мчится на кухню, запирается, играет со мной в прятки. Но со мной этот номер не пройдет, Нури, мой старик! Я вышибаю дверь, и все начинается опять. Это было счастье. Клянусь своей жизнью, я кончил восемь раз за полчаса! И если бы ты не пригласил нас на ужин, я все еще был бы в действии. Как мотылек на цветке или, лучше, на кухонном полу. В такой хорошей форме я еще никогда не был!