Моды зависят от квартала. То, что кажется верхом элегантности в одном квартале, вызывает презрительный смех в другом. Вот пример, который поможет показать верность нашего утверждения: нынешняя мода велит украшать платье шестью, семью или восемью воланами. Если причудница из квартала Шоссе-д’Антен отправится на бал к банкиру, проживающему на бывшей улице Монблана[414], в таком платье, ее сочтут очаровательной; восемь воланов не только будут одобрены, но и вызовут зависть у соперниц, не пошедших дальше четырех, пяти или шести воланов. Явиться в свет с восемью воланами означает сказать: «Я живу богаче и роскошнее вас; я демонстрирую вам элегантность в восьмой степени; мое дворянство на два колена старше вашего, а на юбке у меня на два волана больше вашего, вот как высоко я себя ставлю». Другие дамы поймут все это и воскликнут: «Видели вы госпожу такую-то?.. Она нынче вечером одета просто великолепно…» Предположите, однако, что та же самая причудница по дороге на бал заедет с визитом в один из салонов Сен-Жерменского предместья — не эмансипированного, а так называемого чистого Сен-Жерменского предместья, жители которого никогда не бывают на правом берегу, никогда не ездят в театры и, кажется, полностью удалились от света, чтобы искупить те радости, которые вкушают жители всех остальных парижских кварталов. Можете ли вы представить, какое действие произведут восемь воланов в этом мире благородной простоты и рассудительного милосердия? Восемь воланов произведут здесь скандал; этот наряд, годный разве что для исполнения качучи[415], оскорбит вкус всех присутствующих. Все станут переглядываться с негодованием, изумление перейдет в тревогу, добрые души тихонько прошепчут слово Шарантон, а строгие матроны громко произнесут слово Цирк. Иначе и быть не может, потому что новые моды нужно вводить постепенно: глаз не может вытерпеть мгновенного перехода от обычной юбки с каймой к фантастическому оперению из восьми воланов. Моды подобны национальным костюмам: костюмы эти предстают во всей своей прелести только на родине; чтобы они радовали глаз, потребны те нравы и тот климат, которыми они, можно сказать, вдохновлены; сходным образом и моды предстают во всем своем блеске только в своем отечестве, а именно в том квартале, где они рождены; чтобы они радовали глаз, потребны те привычки, притязания и мании, которыми вдохновлены они. Как и все важные вещи, моды повинуются законам, подчиняются приказам, устанавливают каноны, диктуют правила; это законодательство ничем не хуже любого другого; рискнем пояснить нашу мысль сравнением. У нас во Франции министры предлагают законы, палата депутатов их принимает, палата пэров утверждает, правительство исполняет; так вот, то же самое происходит в мире моды: квартал Шоссе-д’Антен предлагает, предместье Сент-Оноре принимает, Сен-Жерменское предместье утверждает, Маре исполняет и хоронит.
Мы сказали также, что моды зависят от привычек. И в самом деле, может ли расслабленная красавица, с утра до вечера возлежащая на канапе, облачиться в платье с восемью воланами? — Нет, это будет поступок самоубийственный.
Моды зависят от фигуры и осанки. Разве может низкорослая толстушка позволить себе появиться на людях в платье с восемью воланами? — Нет, она уподобится бочке с восемью обручами. Это будет похоже на маскарад.
Моды зависят от обстановки. Разве может женщина посещать в платье с восемью воланами бульварные театры или танцевальное заведение Мюзара, разве может она в таком платье прогуливаться пешком? — Нет, это будет неосторожностью.
Моды, зависят от личных обстоятельств. Может ли женщина надеть траурное платье с восемью воланами? — Нет, это будет кощунством[416]. […]
Луи Эрсан. Портрет Софи Гэ (1824).
Франц Ксаверий Винтергальтер. Портрет короля Луи-Филипп (1839).
Франц Ксаверий Винтергальтер. Портрет короля Луи-Филипп (1841).
Луи Эрсан. Портрет королевы Марии-Амелии (1836).
Дворец Тюильри.
Оноре Домье. Лондонская конференция европейских держав в 1830 году (1832).
Эжен Лами. Покушение Фиески на короля Луи-Филиппа 28 июля 1835 года на бульваре Тампля (1845).
414
Улица Монблана в 1816 г. получила название улица Шоссе-д’Антен, иначе говоря, располагалась в родном квартале описываемой «причудницы».
415
Испанский танец, который Фанни Эльслер в 1836 г. исполнила в балете-пантомиме «Хромой бес». Танец этот имел бешеный успех, и его охотно исполняли посетители публичных балов (например, балов Мюзара), однако в светских салонах, а тем более в салонах чопорного Сен-Жерменского предместья, он был под запретом, так как считался непристойным и чересчур эротичным. Именно благодаря качуче, которую танцовщицы исполняли в юбках со множеством воланов, эта деталь туалета вошла в моду.
416
Барбе д’Оревийи ставил «восхитительное письмо о платье с восемью воланами» выше «самых ученых и самых цитируемых страниц французской литературы» (