Господин де Ламартин произнес эти слова, обращаясь к группе депутатов, собравшихся подле трибуны во время рокового голосования. Один из них, то ли по неосторожности, то ли по наивности, взялся защищать новый закон и выдал истинные намерения его создателей: «Укрепить Париж — значит укрепить власть». Господин де Ламартин отозвался мгновенно: «Это значит укрепить гильотину». Поэты — пророки. О господа пэры, имейте же мужество испугаться.
Но куда там! их подкупают в розницу, индивидуально, каждого по отдельности. Их приглашают на обед, они понимают скрытый смысл этих приглашений и отвечают согласием, не слишком удивляясь этим искусительным учтивостям. Что на обед приглашают депутатов, в чьих голосах заинтересованы устроители обедов, это понятно; депутаты этим нимало не оскорбляются, они сами устраивают обеды для своих избирателей, чтобы заполучить их голоса, и потому считают совершенно естественным, что и с ними поступают таким образом; но люди независимые, но пэры Франции[524]… это совсем другое дело; они вправе возмутиться подобными авансами. Иные, самые чувствительные, так и поступают, однако это не мешает им отправляться на обеды и не помешает проголосовать так, как хочется устроителям обедов.
И вот результат: страшный, гибельный, антинациональный, антилиберальный, антиконституционный закон будет принят обеими палатами, несмотря на убеждения одних и обязательства других[525]. […]
Мы обещали рассказать вам об американском бале[526], состоявшемся на прошлой неделе; рассказ окажется далеко не так увлекателен, как можно было ожидать. Бал этот решительно не удался, потому что в нем не было гармонии, а без гармонии ни в чем не бывает ни изящества, ни красоты. Чтобы стать удачным, празднество должно иметь узнаваемый характер, носить на себе особую печать, обладать внятным смыслом. Не все празднества одинаковы, даже если говорить только о празднествах большого света; у каждого свои достоинства, свое очарование; вот почему непозволительно давать бал, не имеющий своего лица и не принадлежащий ни к одному из существующих разрядов, разряды же эти мы сейчас постараемся перечислить и описать.
Вы хотите и можете устроить то, что мы называем грандиозным балом? Тогда не скупитесь; заведите у себя роскошные гостиные, великолепные залы, цветочные галереи, бесчисленных лакеев и не скудеющий буфет; а затем пригласите две тысячи гостей: англичан, русских, французов, испанцев, немцев, чтобы заполнить, населить и оживить эти залы, чтобы насладиться и насытиться всеми этими удовольствиями. Взорам ваших гостей предстанет феерическое зрелище, рождающее головокружительные иллюзии, живая панорама, в которой будут со славой представлены все нации Европы. В число приглашенных войдут знаменитые особы; гости унесут с собой приятные воспоминания; все явившиеся будут танцевать, беседовать, прогуливаться, развлекаться; конечно, они немного устанут; их будет мучить грохот оркестра, многолюдье толпы, сверкание огней; голова у них пойдет кругом, но душа преисполнится восхищения, и они воскликнут с восторгом: «Какое великолепие! Никогда еще я не видел такого прекрасного празднества!» В самом деле, из всех собраний такого рода грандиозный бал пользуется наибольшим спросом; впрочем, он по плечу далеко не всем. Он требует огромного размаха и не выносит никакой задней мысли, никакой скаредности, никакого жульничества. Вы обязаны предоставить в распоряжение гостей весь свой дом, пожертвовать им всеми вашими сокровищами, цветами из вашей теплицы, картинами из ваших покоев; вы обязаны дать возможность блистательной толпе разгуливать повсюду, а тем, кто желает от нее отдохнуть, вы обязаны предоставить убежище в вашем элегантном кабинете. Вы обязаны устроить так, чтобы, когда настанет час ужина, вся эта масса гостей в одно мгновение если не насытилась, то хотя бы насладилась зрелищем роскошного стола и вышколенной челяди. Люди страдают от голода, лишь когда боятся, что им ничего не достанется; они замечают, что на балу многолюдно, лишь когда испытывают недостаток во всем: в воздухе, чтобы дышать, в месте, чтобы стоять, в стульях и столах. Напротив, если все это достается им без труда, они не ропщут против соперников. Где есть изобилие и простор, там многолюдство не помеха! Мораль: чтобы все были довольны, у всех всего должно быть довольно.
525
Пэры проголосовали за принятие закона об укреплениях 1 апреля 1841 г. К 1846 г. укрепления были построены; по назначению они были использованы всего один раз, во время осады Парижа пруссаками в 1870 г.; в 1919–1929 гг. так называемая «крепостная стена Тьера» была разрушена; в 1970-е гг. по территории, на которой она стояла, была проложена опоясывающая Париж кольцевая автомобильная дорога.