— Тише! Гости возвращаются с ужина, — сказал Том. — Ты полагаешь, что следует предупредить маркиза д'Арвиля о завтрашнем свидании? Хорошо, идем… уже поздно.
— Ночной час, в который будет вручена наша записка, придаст ей еще больше значения.
И Том с Сарой покинули здание посольства.
Глава XIX
СВИДАНИЯ
Желая во чго бы то ни стало предупредить г-жу д'Арвиль о грозящей ей опасности, Родольф ушел с приема до окончания беседы Тома с Сарой, поэтому он так и не узнал о заговоре, замышляемом против Лилии-Марии, и неминуемой опасности, которой та подвергалась.
Несмотря на все свои старания, Родольфу не удалось, как он надеялся, предупредить маркизу.
После бала в посольстве маркизе д'Арвиль надлежало приличия ради появиться хотя бы на мгновение у г-жи де Нерваль; но маркиза была сломлена обуревавшими ее волнениями, у нее не хватило духа поехать на второе празднество, и она вернулась домой.
Эта помеха все погубила.
Барон фон Граун, как и все гости посланника***, был приглашен к г-же де Нерваль. Родольф немедля отвез его туда с просьбой отыскать на балу г-жу д'Арвиль и передать ей, что герцог желает в тот же вечер сообщить ей нечто очень важное; он будет стоять возле особняка д'Арвилей, подойдет к карете и скажет ей несколько слов, пока ее люди будут ждать, когда им откроют ворота.
Потеряв много времени на балу, где он так и не нашел маркизы, барон приехал к Родольфу…
Родольф был в отчаянии; он правильно рассудил, что следовало прежде всего предупредить маркизу о заговоре, направленном против нее; в этом случае предательство Сары, которому он не мог помешать, сошло бы за недостойную клевету. Было слишком поздно: постыдная записка была вручена маркизу в час ночи.
На следующее утро г-н д'Арвиль медленно расхаживал по своей спальне, обставленной с изящной простотой, где невольно привлекали внимание коллекция современного оружия и этажерка с книгами.
Постель осталась нетронутой, однако с нее свисало разорванное в клочья шелковое стеганое одеяло; стул и столик из черного дерева с витыми ножками валялись возле камина; на ковре виднелись осколки хрустального стакана, раздавленные свечи, а большой канделябр отлетел в угол спальни.
Казалось, весь это беспорядок был вызван чьей-то неистовой борьбой.
Господину д'Арвилю было под тридцать; его мужественное характерное лицо, обычно приятное, доброе, было в то утро искажено и мертвенно бледно, губы посинели; маркиз так и остался во вчерашнем костюме, он был без галстука, в расстегнутом жилете, разорванная рубашка запятнана кровью; темные, обычно вьющиеся волосы падали прямыми спутанными прядями на его словно восковой лоб.
«Завтра, в час дня, ваша жена отправится на улицу Тампль, 17, где у нее назначено любовное свидание. Последуйте за ней, счастливый муж! И вы все узнаете…»
По мере того как он пробегал эти читаные и перечитанные строки, губы его судорожно дергались.
Тут дверь отворилась, и вошел камердинер. У этого пожилого человека были седеющие волосы и честное, доброе лицо.
Маркиз резко повернул голову, не меняя положения и все еще держа письмо в руках.
— Зачем пришел? — резкосСпросил он.
Ничего не отвечая, тот смотрел с горестным изумлением на беспорядок в комнате; затем, внимательно взглянув на своего барина, он воскликнул:
— Рубашка у вас в крови… Боже мой! Боже мой, ваше сиятельство, вы, верно, поранили себя!. Ведь вы были одни, почему не позвали меня, как обычно, когда чувствуете, что начнется…
— Убирайся!
— Но, ваше сиятельство….. Огонь в камине погас, холод в комнате собачий, и после вашего…
— Замолчи! Оставь меня в покое.
— Но, ваше сиятельство, — продолжал камердинер, дрожа, — вы приказали господину Дубле прийти к вам сегодня утром в Половине одиннадцатого; сейчас как раз половина одиннадцатого, и он уже здесь с нотариусом.
— Ты прав, — сказал маркиз, овладев собой. — Когда человек богат, надо думать о делах. Иметь большое состояние так приятно!
Наступила пауза.
— Проводи господина Дубле в мой кабинет, — добавил он.
— Господин Дубле, ваше сиятельство, уже там.
— Дай мне какой-нибудь костюм. Мне скоро придется отлучиться.
— Но, ваше сиятельство…
— Делай, что тебе приказано, Жозеф, — проговорил г-н д'Арвиль более мягким тоном.
Помолчав, он спросил:
— Моя жена уже проснулась?
— Не думаю, барыня еще не звонила.
— Пусть меня предупредят, когда она позвонит.
— Хорошо, ваше сиятельство…
— Позови Филиппа, чтобы он помог тебе: ты вечно так копаешься!