Какая страшная судьба!
Горькие, скорбные слова Певуньи глубоко опечалили Родольфа.
Видя мрачное выражение его лица, она застенчиво сказала:
— Простите, господин Родольф, мне следовало отогнать эти грустные мысли. Вы взяли меня с собой, чтобы доставить мне удовольствие, а я то и дело говорю вам что-нибудь печальное... такое печальное, господи, что и сама не знаю, как это получается, право же, это помимо моей воли... Я никогда не была счастливее, чем сегодня, и, однако, слезы поминутно навертываются на глаза... Вы не гневаетесь на меня из-за этого? Скажите, господин Родольф? Впрочем... видите... эта грусть рассеялась так же быстро, как и пришла... — Теперь... я о ней даже не думаю... Я буду благоразумна... Пожалуйста, господин Родольф, посмотрите мне в глаза.
И Лилия-Мария, раза два-три прикрыв веки, чтобы прогнать последние упрямые слезинки, широко-широко открыла глаза и взглянула на Родольфа с очаровательной наивностью.
— Лилия-Мария, умоляю вас, не принуждайте себя. Будьте веселой, если вам весело... и грустной, если вам грустно...
Бог ты мой, на меня, говорящего с вами, тоже находят иногда мрачные мысли. И мне было бы очень тяжело изображать радость, которую я не испытываю.
— Правда, господин Родольф, и вам бывает грустно?
— Конечно, мое будущее нисколько не лучше вашего... У меня нет ни отца, ни матери... Стоит мне завтра заболеть, мне не на что будет жить. Ведь я расходую все, что зарабатываю.
— Вы совершаете ошибку, поверьте... большую ошибку, господин Родольф, — проговорила Певунья с явной укоризной, которая заставила его улыбнуться, — вам следовало бы класть деньги в сберегательную кассу... Все мое злосчастье произошло от того, что я не экономила денег... Имея в запасе двести франков, рабочий никогда не будет жить на чужой счет, никто не припрет его к стене... Безденежье нередко бывает дурным советчиком.
— То, что вы говорите, очень правильно, очень умно, моя маленькая хозяюшка. Однако двести франков... как сэкономить двести франков?
— Но, господин Родольф, это же проще простого: давайте подсчитаем, и вы убедитесь в этом... Вы зарабатываете иной раз до пяти франков в день, правда?
— Да, когда я работаю.
— Надо работать ежедневно. Неужели вам так уж плохо живется? У вас прекрасное ремесло... художник по раскраске вееров... Да такая работа должна быть для вас. удовольствием... Право, вы неблагоразумны, господин Родольф, — прибавила Певунья строгим тоном. — Рабочий может жить, и хорошо жить, на три франка в день; таким образом, у вас будет ежедневно оставаться двадцать су, а в конце месяца наберется целых шестьдесят франков... Это же кругленькая сумма!
— Да, но так приятно прохлаждаться, бездельничать!
— Повторяю, господин Родольф, вы неблагоразумны, как ребенок.....
— Хорошо, отныне я буду благоразумен, маленькая ворчунья; вы дали мне превосходную мысль... Я не подумал об этом...
— В самом деле? — воскликнула девушка, радостно хлопая в ладоши. — Если бы вы знали, как вы меня обрадовали!.. Вы станете откладывать сорок су в день! Правда?
— Да... Я стану экономить сорок- су в день, — сказал Родольф, улыбаясь помимо воли.
— Правда, правда?
— Обещаю вам...
— Вот увидите, как вы будете гордиться первыми отложенными деньгами... Но это еще не все... Только обещайте мне не сердиться.
— Разве у меня очень злой вид?
— Конечно, нет... Но я — не знаю, должна ли я...
— Вы должны говорить мне все без утайки, Лилия-Мария.
— Так вот... словом, вы, который... Сразу видно, что вы выше занимаемого вами положения... Почему же вы посещаете такие кабаки, как кабак Людоедки?
— Если бы я не пришел туда, я не имел бы удовольствия поехать за город вместе с вами, Лилия-Мария.
— Истинная правда, но дело не в этом, господин Родольф... Я бесконечно довольна сегодняшним днем и все же с легким сердцем откажусь поехать с вами еще раз, если это может вам повредить...
— Как раз наоборот, ведь вы даете мне такие великолепные советы.
— И вы последуете им?
— Честное слово, ведь я обещал вам. Да, я буду откладывать по меньшей мере сорок су в день...
Глава XI.
ПОЖЕЛАНИЯ
Тут Родольф обратился к извозчику, миновавшему деревню Сарсель:
— Сверни вправо на первую же дорогу после селения Вилье-ле-Бель, затем влево, и поедешь все прямо, никуда не сворачивая.
— Теперь, когда вы довольны мной, Лилия-Мария, — сказал Родольф, — можно позабавиться, как мы говорили недавно, и построить наши воздушные замки. Это стоит недорого, и вы не станете упрекать меня в мотовстве.
— Нет, не стану... Давайте построим ваш воздушный замок.
— Сперва... ваш, Лилия-Мария.