За все это время Сычиха ни на минуту не отрывала от Родольфа своего единственного глаза; обменявшись взглядом с Грамотеем, она тотчас же ушла.
— Итак, я говорил вам, господин Родольф, что Поножовщик ввел меня в курс дела.
— А что значит ввести в курс?
— Правильно... Этот язык несколько сложен для вас; я хотел сказать, что Поножовщик объяснил мне в общих чертах, чего хочет от вас высокий господин в трауре со своими двумя тысячами.
— Хорошо, хорошо.
Не слишком-то хорошо, молодой человек, ибо Поножовщик, встретив вчера утром Сычиху возле Сент-Уена, не; отошел от нее ни на шаг, даже когда появился высокий господин в трауре; вот почему этот последний не посмел к ней приблизиться. Следовательно, с вашей помощью мы должны вернуть эту сумму, не считая пятисот франков за бумажник, который мы все равно не стали бы отдавать, ибо из просмотра бумаг явствует, что они стоят много дороже.
— В нем были большие ценности?
— Нет, только документы, которые показались мне весьма любопытными, хотя в большинстве своем они написаны по-английски; я их храню вот здесь, — сказал разбойник, похлопывая по боковому карману своего редингота.
Слова Грамотея о том, что он имеет при себе бумаги, выкраденные им два дня назад у Тома, очень обрадовали Родольфа, ибо бумаги эти имели для него большое значение. Указания, данные им Поножовщику, не преследовали иной цели, как помешать Тому подойти к Сычихе; в этом случае бумажник остался бы у нее, а Родольф надеялся сам завладеть им.
— Итак, я сохранил их на всякий случай, — сказал разбойник, — ибо я нашел адрес господина в трауре и не сегодня завтра повидаюсь с ним.
— Если хотите, мы заключим с вами сделку, если наше дело выгорит, я куплю у вас все бумаги; ведь я знаком с этим человеком и они мне нужнее, чем вам.
— Поживем — увидим... Но вернемся к нашему разговору.
— Так вот, я предложил великолепное дело Поножовщику, он сперва согласился, потом, отказался.
— Вечно у него какие-то причуды...
— Но, отказавшись, он обратил внимание...
— Он обратил ваше внимание.
— Черт возьми!.. Вы на грамматике собаку съели.
— Оно и понятно, ведь по профессии я школьный учитель.
— Итак, он обратил мое внимание на вас, сказал, что сам не ест красного хлеба, но не хочет отваживать от него других, и добавил что вы — человек, который мне нужен.
— Не могли бы вы сказать — не сочтите мой вопрос за бестактность, — почему вчера утром вы назначали свидание Поножовщику в Сент-Уене, что позволило ему встретиться с Сычихой? Он был в замешательстве и ничего мне не объяснил толком.
Родольф незаметно прикусил губу и, пожимая плечами, ответил:
— Вполне естественно, ведь я открыл ему свой план лишь наполовину: понимаете... он еще не дал мне окончательного ответа.
— Вы поступили осмотрительно...
— Тем более что у меня было два дела на примете.
— Да?
— Вот именно.
— Вы человек осторожный... Итак, вы назначили свидание Поножовщику в Сент-Уене для...
После недолгого колебания Родольфу удалось придумать довольно правдоподобную историю, чтобы замять неловкость Поножовщика.
— Вот в чем дело... — сказал он. — Операция, которую я предлагаю, хороша тем, что хозяин дома, о котором идет речь, уехал за город... но я очень опасался, как бы он не вернулся. Чтобы быть спокойным на этот счет, я сказал себе: остается только одно...
— Убедиться воочию в присутствии хозяина дома в деревне.
— Вы правы... Итак, я отправляюсь в Пьерфит, где находится его дача... моя двоюродная сестра работает у него прислугой... понимаете?
— Прекрасно понимаю, парень. И что же?
— Сестра сказала мне, что ее хозяин приедет в Париж только послезавтра.
— Послезавтра?
— Да.
— Превосходно, но я возвращаюсь к своему вопросу... Зачем было назначать свидание Поножовщику в Сент-Уене?
— Вы не только сообразительны... На каком расстоянии от Пьерфита находится Сент-Уен?
— Приблизительно на расстоянии одного лье.
— А сколько от Сент-Уена до Парижа?
— Столько же.
— Так вот, если бы я никого не нашел в Пьерфите, иначе говоря, если бы дача была пуста... там тоже можно было обделать выгодное дельце, не такое выгодное, как в Париже, но все же сносное... В этом случае я поспешил бы в Сент-Уен за Поножовщиком, который ждал меня в условленном месте. Мы вернулись бы в Пьерфит по известной мне проселочной дороге.
— Понимаю. А если, напротив, дело ждало вас в Париже?