Она опять заговорила со всевозрастающей яростью:
– Да, ты трус! И не просто трус, но вдобавок и болван! Захотел быть честным!!! Честным? Но разве тебя не будут вечно презирать и гнать как сына убийцы, как брата каторжника! А ты, вместо того чтобы копить в душе месть и ненависть, ты предаешься страху! Вместо того чтобы кусать недругов, ты спасаешь свою шкуру! Когда они послали твоего отца на гильотину… ты нас бросил… трус! А ты ведь хорошо знал, что мы не можем уехать с этого острова и переселиться в город, потому что нам вслед улюлюкали, в нас швыряли камнями как в бешеных псов! О, они нам за это заплатят, понятно?! Они нам за все заплатят!!!
– Я не испугаюсь не только одного противника, но даже десятка противников, но позволять, чтобы все свистели и улюлюкали тебе вслед, потому что ты сын убийцы и брат каторжника… ну нет, на это я не согласен! Это не по мне… я предпочел уйти в леса и браконьерствовать там вместе с продавцом дичи Пьером.
– Вот и оставался бы там… в своих лесах.
– Я вернулся потому, что у меня тут одно дело с полевым сторожем, а главное – из-за детей… потому как они теперь в таком возрасте, что дурной пример может и их заставить пойти по дурной дорожке.
– А тебе-то что до этого?
– А то, что я не хочу, чтобы они стали такими же проходимцами, как Амбруаз, Николя и Тыква…
– Просто ушам своим не верю!
– А если они останутся одни со всеми вами, им не избежать общей участи. Я стал было учиться ремеслу, чтобы заработать деньги и забрать с собою детей, увезти их с этого острова… но в Париже все знают… и там я оставался сыном погибшего на гильотине… братом каторжника… Мне пришлось всякий день вступать в драки… и я в конце концов от этого устал.
– А вот быть честным ты не устал… тебе это до того нравилось!.. Вместо того чтобы собраться с духом и вернуться к нам, чтобы стать таким, какими станут дети… вопреки твоей воле… да, вопреки твоей воле… Ты думаешь увлечь их своей рыбной ловлей… но мы тут, начеку… Франсуа уже наш… почти наш… нужен подходящий случай, и он вступит в шайку…
– А я вам говорю, что нет…
– Сам убедишься, что да… уж я в таких делах разбираюсь… В его душе уже живет порок, вот только ты мешаешь… А что до Амандины, то, как только ей исполнится пятнадцать лет, она пойдет по известной дорожке… Да, в нас швыряли камнями! Да, нас гнали как бешеных псов!.. Но они еще увидят, что такое наша семья, все мы, кроме тебя, трус, ибо здесь только тебя одного нам приходится стыдиться[4].
– Очень жаль.
– А так как, оставаясь с нами, ты можешь испортиться… завтра ты отсюда уйдешь и никогда больше не появишься…
Марсиаль с удивлением посмотрел на мать; после короткого молчания он спросил:
– Вы и затеяли за ужином ссору со мной, чтобы этого добиться?
– Да, чтобы показать тебе, что тебя ожидает, если ты, против нашей воли, захочешь тут остаться. Тебя ждет ад… слышишь… сущий ад!.. Каждый день будут ссоры, тумаки, потасовки, и мы не будем одни, как сегодня вечером; нам на помощь придут друзья… ты и недели не выдержишь…
– Вы надеетесь меня запугать?
– Просто я говорю тебе, как это будет…
– Мне все равно… я остаюсь…
– Ты останешься здесь?
– Да.
– Против нашей воли?
– Против вашей воли, против воли Тыквы, против воли Николя, против воли всех прощелыг его пошиба!
– Ну знаешь… мне просто смешно.
В устах этой женщины со зловещим и свирепым лицом слова эти прозвучали устрашающе.
– Я вам повторяю, что останусь тут до тех пор, пока не найду способа зарабатывать на жизнь в другом месте, а тогда заберу отсюда детей; будь я один, мне бы долго думать не пришлось: я вернулся бы в леса; но из-за них мне понадобится время… чтобы подыскать работу, какую я ищу… А покамест я остаюсь.
– Ах, так! Ты остаешься… до тех пор, пока сможешь забрать детей?
– Вы в самую точку попали!
– Собрался забрать отсюда детей?
– Как только я им скажу: идемте со мной, они не только пойдут, но побегут за мной, уж в этом-то я ручаюсь.
Вдова пожала плечами, а потом опять заговорила:
– Слушай: я тебе только что сказала, что проживи ты хоть сотню лет, ты этой ночи не забудешь; так вот, я тебе сейчас объясню почему; но прежде повтори: ты твердо решил не уходить отсюда?
– Да, да! Тысячу раз «да»!
– Скоро ты скажешь «нет» и прибавишь: «тысячу раз «нет»!» Слушай же внимательно… Ты знаешь, чем занимается твой брат?
– Подозреваю, но знать этого не хочу…
4
Эти ужасные доводы, к сожалению, вовсе не преувеличены. Вот что можно прочесть в превосходном докладе г-на де Бретиньера о положении в исправительной колонии в Метрэ (заседание от 12 марта 1842 г.): «Гражданское состояние содержащихся в колонии тоже важно отметить: среди них насчитывается тридцать два незаконнорожденных, тридцать четыре ребенка, которых родители бросили, сочетавшись новым браком, у пятидесяти одного воспитанника родители в тюрьме, у ста двадцати четырех родители не подвергались судебному преследованию, но ведут нищенский образ жизни. Эти цифры весьма красноречивы и поучительны: они позволяют понять не только последствия, но и причины, и оставляют надежду остановить рост зла, источники которого таким образом установлены. Количество преступных родителей способствует тому порочному воспитанию, которое получили дети, опекаемые подобными «наставниками». Приученные ко злу своими родителями, дети совершали дурные поступки, повинуясь их приказам и следуя дурным примерам. Подвергаясь судебному преследованию, они покорно разделяют судьбу своих близких; отправляясь с ними в тюрьму, они как бы состязаются в пороке, и поистине необходимо, чтобы в этих грубых и исковерканных натурах чудом сохранялись отблески божественной благодати, чтобы семена честности не заглохли в их душах».