Андрея начинает колотить нервная дрожь, так что лязгают зубы. Сейчас он может с перепугу броситься, очертя голову, к двери. Беру его за шею и слегка встряхиваю. Успокаивающе подмигиваю темному силуэту, хотя понимаю, что в темноте Андрей все равно меня видеть не может.
Прийдя в себя он едва слышно шепчет:
— Это охранник Г-гутманиса.
— Понятно. Где у вас тут диван?
Андрей показывает пальцем в сторону приемной. Там же находится и комната для гостей.
— Там.
Кивнув, тащу Андрея в противоположную сторону. Непонятливый парень неожиданно упирается и делает решительное движение туда, где раздается бурчание охранника.
— Я же вам сказал — диван там!
Я едва успеваю поймать его за воротник и направить к двери.
— Диван нужен не нам, а им!
Слушая доносящиеся из приемной звуки, мы пробираемся к выходу. Из-за угла на пол коридора косо падает яркий луч света. Когда я, подталкивая перед собой Андрея, поворачиваюсь спиной к приемной, луч пропадает. Шумное сопение сзади подтверждает худшие опасения: резко повернувшись, вижу громоздкую темную фигуру, перегородившую дверной проем. Почувствовав, что в темной глубине коридора кто-то есть, охранник мгновенно застывает на месте. Не дожидаясь, пока он привыкнет к полумраку и разглядит нас, делаю шаг вперед и наношу два быстрых удара. В том, что огромная фигура с грохотом вытягивается на полу, никакой моей заслуги нет — уложить беспомощного, пусть и очень большого, противника, который тебя толком не видит и не может защититься, способен и ребенок.
Пока я избавлялся от охранника, Андрей, одержимый стремлением вырваться из офиса, исступленно воевал с дверным замком. Не успеваю прийти к нему на помощь, как он рывком распахивает дверь, и мы выскакиваем наружу.
— Вот, я принес кофе.
Когда мы только ехали к Андрею, я подумал, что жилище у него должно быть очень небогатым и очень чистеньким, как у одинокой старушки. Так и есть. Андрей снимает квартиру в большом панельном доме в недорогом квартале на краю Парижа. Такие дома с дюралевыми дверями в подъезде и расписанными граффити стенами можно найти в любом городе мира, поближе к окраине, а в Москве их даже искать не надо.
Но в самой квартире порядок, который с порога сообщает о занудливо-пунктуальном характере хозяина. Все вычищено, надраено, разложено и прибрано. И кофе Андрей мне принес в маленькой чашке (как я любою пить этот напиток именно из тонких кофейных чашек, ведь они потому так и называются, что кофе надо пить именно из них, а не из лоханей, которые используются для чая!), подложив под чашку небольшую клетчатую салфетку.
Присев на диван, так как единственное кресло в комнате занято мной, Андрей делает глоток из своей чашки к, подумав, решает завести разговор. Для начала он сообщает мне то, что мы уже успели обсудить раза два или три:
— Программа запущена. Т-теперь остается ждать. Все з-зависит от того, кто ставил защиту от проникновения изв-вне. Если фантазия была небогатая, наверняка найдем пароль простым перебором. А если работал профессионал, то пойдем другим путем.
Помолчав, он добавляет:
— Хакерская работа не особо интересная — с-сиди и жди.
Мы оба молчим. Хелле не привлек Андрея к установке защиты компьютерной сети в офисе Гутманиса. Он перестает доверять всем, и в первую очередь тем, кого могут использовать для подхода к шефу. Очень логично, очень правильно. Я сам сделал бы точно так же.
— Что ты сказал? Извини, Андрей, я задумался.
— Это хорошо или плохо, что я вам помогаю?
Ну, начинается. Любой агент в определенный момент времени испытывает сомнения в правильности того, что он делает. Поведение его зависит от многих факторов, в том числе от устойчивости психики и от способности опекающего его сотрудника своевременно и правильно оценить ситуацию и оказать помощь. Конечно, далеко не все склонны топиться в приступе раскаяния, но кто знает, что выкинет столь экзотический тип как Андрей.
— Извини, Андрей, я не понял, о чем ты?
— Я о том, что я помогаю вам против Леонида Борисовича и Гутманиса. Нет-нет, поймите правильно, я их очень не люблю. Но получается, что я их как бы…
Сочувственно киваю головой.
— Теперь понял. Ты их как бы предаешь?
Андрей благодарно кивает. Он ждет, что я ясно и убедительно объясню, в чем и почему он неправ. Нельзя обманывать эти ожидания.
— Не думай об этом. Предают друзья. А ты для них — даже не противник. Так, сор под ногами. И главный вопрос ведь в другом — чтобы каждому было воздано по заслугам. Не больше и не меньше. И я постараюсь за этим проследить, будь уверен.